— Анжелика, нужно мусор вынести, — сказала я, ловко переворачивая зарумянившиеся оладушки на другой бок.
Не снизойдя ко мне с ответом, она молча швырнула чашку в мойку и вышла из кухни, хлопнув дверью.
Со вздохом я сполоснула чашку и поставила в сушилку. Кажется, процесс перевоспитания обещает быть долгим.
После того, как я пообедала (Анжелику звать принципиально не стала), передо мной встали два вари анта: первый — нужно срочно привести это жилище в порядок, иначе жить среди тараканов и бардака я не смогу. Второй — разобраться, что происходит, кто эти дети, где я работаю и всё остальное.
Второй вариант был важнее, и я вернулась в свою (уже свою?) комнату. После недолгих поисков я обнаружила сумочку, с которой Любовь Васильевна Скороход ходила, по всей видимости, на работу. Кстати, мысль о том, куда подевалась мой двойник, я всё это время тщательно от себя отгоняла. Защитная реакция, чтобы окончательно не сойти с ума.
И хотя была опасения, что вот-вот настоящая для этого мира Люба зайдёт сейчас в квартиру и что я тогда буду делать. Но я решила разбираться с проблемами по мере их поступления.
Так вот, в сумочке (изрядно затёртой, дешевой), кроме обычного женского хлама, я нашла пропуск, из которого следовало, что Любовь Васильевна Скороход работает на Калиновском фаянсовом заводе глазуровщиком фарфоровых и фаянсовых изделий второго разряда. Здесь же лежал отпечатанный листочек с указанием в какие даты на какую смену должна выходить на работу мой двойник.
Очевидно, раз график был «плавающим», то сегодня она работала в ночную смену, чем и воспользовалась наглая девица, что, по словам уринолюбивой соседки, вернулась аж в полночь.
Ладно. С этим разобрались, разберемся и с остальным.
Приятным бонусом было то, что внизу пропуска, мелкими буквами стоял адрес завода — улица Стаханова, два. Так что найду.
У меня не было навыков глазуровщика. Если честно я впервые вообще сталкиваюсь с этой профессией, но разберусь по ситуации. Для начала нужно сходить туда.
Я удовлетворённо отложила пропуск — по графику следующая смена у меня завтра с утра. Так что времени вагон, успею хоть немножко разобраться.
Я продолжила рыться в вещах двойника и буквально через минут десять обнаружила в верхнем ящике тумбочки неотправленное письмо. Очевидно, та Любаша начала писать, но не закончила — или времени не было, или любит потихоньку писать. Это не важно. Зато для меня большая удача хоть немного понять, что здесь происходит.
Писала Любаша своей подруге, которая проживала в Иркутской области.
И бинго! В письме она с горечью описывала, что её супруг, Скороход Пётр Иванович, который работает вахтовым методом на буровой где-то под Нефтеюганском, мало того, что завёл там вторую семью и прижил двоих детей, так ещё, когда их мамашка чухнула в Америку, привёз этих детей к себе домой и поставил Любашу перед фактом. Мол, они будут теперь жить у нас. Любаша была сердобольной барышней, не в детдом же их отдавать при живых-то родителях, поэтому стерпела. А может, любила своего супруга, раз простила. Скороход детей-то подкинул, а сам укатил обратно на Севера, деньгу зашибать. Но тут оказалось, что детишки, настроенные то ли мамашкой, то ли отцом, начали войну с Любой. Измывались над ней буквально во всём: бойкотировали, ничего не помогали, но самое дурацкое в этой ситуации было то, что деньги на содержание детей Скороход присылал исправно, почтовыми переводами. Но присылал он их на имя Анжелики, которая всё и забирала. А кормить их и всё остальное Любаше предстояло за собственный счет.
Дальше шла обычная бабская трепотня, Любаша перечисляла свои болячки, что устает, что тоскливо ей и в таком вот духе ещё страницу почти.
Дочитав до места, где излияния обрываются, я вздохнула. Что ж ты за человек такой, Любовь Васильевна Скороход? Терпила или мать Тереза? Как же можно так со своей жизнью поступать. И где ты теперь? Может, не выдержала всего этого и ушла?
Но как бы там ни было, теперь уже мне предстояло здесь жить и решать проблемы, которых накопилось ой как много.
Не успела я додумать мысль, как услышала на кухне звон посуды — хитрая девица воспользовалась тем, что я в комнате и решила пообедать. Вряд ли она мусор пошла выносить.
Я пошла на кухню, где действительно сидела Анжелика и с аппетитом уплетала борщ и оладушки.