На следующий вечер мы семьёй сидели на кухне и пили липовый чай из прошлогодних запасов.

— Хорошие ты пирожки с картошкой печёшь, доча, — похвалил любашин отец.

— Так бери ещё, — ответила я, — что же ты один взял и всё. Я вот сколько их напекла, за несколько дней не съедим…

— Да хватит с меня, — вздохнул дед Василий, бросив украдкой грустный взгляд на горку румяных пирожков.

Я вздохнула. Переубедить старика не могу.

— Мы Ричарда когда забирать будем? — подала голос Анжелика, примерилась взять ещё пирожок, но посмотрела на свои ноги, скривилась и резко передумала.

Я опять вздохнула. А эта красапета фигуру внезапно блюсти стала. Не иначе втюрилась в кого-то. Оно-то и не плохо, дело молодое, но сейчас ей нужно о поступлении думать, а не о женихах.

Я перевела взгляд на почти нетронутую горку пирожков и ещё раз вздохнула. И вот для кого я весь вечер убивалась? Взяли по одному и на этом всё. А остальные куда? Скорей бы уже Ричард вернулся, хоть будет кому мои пирожки трескать.

— Врач сказал через два-три дня, — ответила я. — И надо будет ещё не забыть…

Но договорить мне не дал звонок в дверь.

— Я открою! — подпрыгнула Анжелика и метнулась в прихожую.

Ну точно жених появился.

Надо будет с ней политинформацию провести на эту тему.

— Добрый вечер! — на кухню заглянула Ивановна.

После того, как мы с Игорем привезли её из больницы и насильно внедрили в её же квартиру, Райка психанула и ушла к родителям, кляня меня и Игоря на все лады.

Целых два дня Ивановна жила себе спокойно, упивалась домашним уютом и смотрела телевизор.

А потом вернулась Райка. И началась война.