И только отшельник смог понять её боль. А она — понять его одиночество.
Прошло несколько лет с тех пор, как сёстры разъехались в разные части страны.
Сейчас Мара жила в степи.
Ушла из родительского дома, чтобы помогать отшельнику творить странное искусство. Не для всех. Особые фигурки, элементы, которым тот придавал особый смысл, никто не видел, кроме избранных. Пастух Оледжо рассказывал, что ему показывали «элементы», но «чёрт его знает, может это какой язык рунический, новый, создавался».
Отшельник, сын лесника, призрел семейное дело и уехал в степь подальше от людей. С Марой они придумывали картинки-пазлы из фальшивых денег разных королевств. Их клеили в альбом и гордились мировым вкладом в искусство будущего, это не приносило прибыли, дом обветшал, как и сами жильцы. Словно леший и ведьма, они жили, как хотели, свободные от всего, кроме друг друга.
Чем ближе дом Мары, тем больше попадались деревья без листьев, полностью занятые вороньими гнездами. Тишь степи, чёрные пятна и карканье.
«Пока взбираешься на холм, зрелище прямо-таки удручающее и немножечко даже страшное. Особенно на закате», — думала Айен и ёжилась от пугающих вороньих криков.
На вершине холма стало видно подворье. Изба, сарай, курятник, огороженные чёрным забором без калитки.
Путники спешились. Пришлось лезть через забор, а коней привязать снаружи. В домах, в которых нечего красть, обычно не запирают двери.
— Сестра! Сестра, это я, Айен, твоя «чуни» приехала!!!
Амелис с Даном переглянулись и поспешили в хижину вслед за леди.
Мара гладила худосочного енота, сидя в круглой куче из пёстрых тряпок и дымя трубкой.
Айен растерянно застыла на пороге, сомневаясь, как следует себя повести.
Дан заговорил первым:
— Девяносто восемь запрещённых трав в составе. Редкая смесь.
Мара, выпуская дым ему в лицо:
— Гений что ль? А… это ты… лучший мальчик, сын маминой подруги… ненавижу тебя, всю жизнь ненавидела, чистюльчик! Ты вообще лучше нас всех только потому, что родился с членом, а-ха-ха! Тьфу!
Лицо её исказила гримасса злобной усмешки.
— Спать будете в сарае.
Как Айен находила с ней общий язык? Какими-то прибаутками, кличами из детства, вспоминая игры юности. Сёстры уже скоро смеялись, смешно называя друг дружку самозванками и извергами, зеркаля слова, нелепо пританцовывая.