Не слишком ли я загнула? «Папа, ты с кем сейчас говорил?»
— Вы так уверены, что вам позволят организовать в моем замке эту вашу клинику? — поинтересовался его величество, усаживаясь на скамью.
— А зачем еще вы меня сюда притащили? — удивилась я. — Ну не в гарем же. И не замуж. Это совсем глупо.
Я не поняла, что смешного сказала, но впервые видела, как этот мужчина смеется. Это было даже… симпатично. Сразу слетело все хмурое величие и его величество даже словно помолодел. Жаль, продлилось недолго. Король вернул на место серьезную каменную мину и сказал:
— Идите выбирайте помещение. Спросите у слуг, где находится хозяйственное крыло, там налево по коридору много пустых комнат. Можете занять любую, которая вам понравится. Я пришлю Гонрада, составите список того, что можно найти в замке из этого вашего… специального оборудования.
— Спасибо. — Я с достоинством стряхнула капельки воды, накапавшие на мою флиску с его мокрого величества. — Тогда не смею вас больше отвлекать. Плавайте.
— Спасибо за разрешение, — фыркнул он. — Я привык пользоваться купальней между двумя центральными башнями с утра и от западного зубца до флагштока по вечерам. Все остальное время она свободна, можете приходить и тоже… плавать.
Я слегка подзависла от его объяснения, а потом вдруг сообразила, что он имеет в виду солнце — отмеряет время по тому, как оно движется на небосклоне. Утром — пока переползает между центральными башнями, вечером — от северного зубца и так далее. Понятно. Надо только выйти оглядеться, где у них тут башни, а где флагштоки…
— Спасибо еще раз. — И вспомнила фразу из латиноамериканских сериалов, которые лет десять назад обожала мама: — С вашего позволения.
Меня отпустили величественным взмахом руки, а потом так явственно взялись за полотенце, намереваясь размотать его, что я поспешила ретироваться. Ну на фиг… Не понравились мне эти намеки про замуж и невооруженным глазом заметный королевский интерес к тому, что у меня под флиской. Пускай голый король плавает в одиночестве…
И все бы хорошо, но, уже выходя из купальни, я краем уха вдруг уловила знакомый свист и чириканье пополам со скрипом. Тихо так, я даже не была уверена, что мне не почудилось, но… выдры любят воду. Что, если зверюга соблазнилась королевским бассейном и попытается поймать там рыбу, а выловит только его величество без полотенца? Блин!
Я развернулась, намереваясь снова проникнуть в помещение и незаметно выманить глупое животное, но не тут-то было. Оказалось, что некая невидимая задвижка там все же есть, а король не горит больше желанием светить голым задом на публику. Дверь не поддалась.
И что делать? Да ничего. Наверняка мне послышалось, я же была в купальне, и никакая выдра там не барагозила, в воде не плескалась и по углам не шастала — у меня хватило времени осмотреться. Этот скрип, возможно, вообще откуда-то снаружи прилетел и был ни разу не выдриный, а, например, от несмазанной телеги.
Кое-как успокоившись этими мыслями, я сунула руки в карманы флиски и потопала искать хозяйственное крыло. Ну или языка, который меня до него доведет.
Раис:
Король должен видеть все. Например, как закаляют клинки — бросают рдеющий металл в высокую бадью с водой. И какое облако пара с шипением взлетает к небу.
Наверное, когда я рассекал воду, над купальней стояла такая же парная туча. Потому что, расставшись с этой четырехокой нахалкой, я устремился в воду, ощущая себя горячей сталью. И эта сталь с каждой мыслью раскалялась еще больше, как подземное нутро огненных гор, где, говорят, даже плавятся мечи.
Мне никогда не отказывали. В детстве — в деревне и в первый год во дворе бастардов — потому, что я ничего не просил. Потом не отказывали тоже — знали: я всегда добьюсь своего, и лучше пусть будет по-хорошему. А когда голову утяжелил королевский венец, тогда понятно, почему никому не приходило в голову мне отказать.
«Какой еще замуж?», «не для этого же меня сюда притащили». Поначалу мне было смешно. Но потом…
Какое счастье, что это случилось за толстыми стенами. Существо, посмевшее отказать королю при свидетелях, должно навсегда исчезнуть с его глаз. В лучшем случае удалиться за замковые врата. В худшем — поселиться в подвальной камере, и солнечный свет увидят лишь кости!