Несчастье быть «вечно вторым», или Трагическая судьба эрцгерцога Максимилиана

После сообщения о смерти супруги император впал в отчаяние и заявил:

— На этом свете я не был обделен ни одним несчастьем.

Яркой иллюстрацией тому послужила судьба его брата Фердинанда-Максимилиана (1832–1867). Здесь уже рассказывалось, как эрцгерцогиня Софи сделала своего сына-первенца императором и крепко держала под неусыпной опекой, но не выпускала из поля зрения и остальных отпрысков. На самом деле, ее любимцем был второй по старшинству Максимилиан. Он вырос в неглупого и способного юношу, хорошо образованного, владевшего шестью языками (включая венгерский, польский и чешский), постоянно пополнявшего запас своих знаний, но, по воле судьбы, ему было суждено занимать при брате-императоре положение «вечно второго». Это оказало роковое влияние на формирование его жизненного пути.

Поначалу Максимилиан порывался обосноваться подле брата в роли его помощника и даже покушался на вмешательство в государственные дела. Но Франц-Иосиф упорно отвергал эти попытки, что лишний раз заставляло эрцгерцога осознавать свою ненужность. Он с горечью отмечал это в своих дневниковых записях:

Подобное отношение уязвляло Максимилиана, исповедовавшего либеральные взгляды и весьма популярного у венских обывателей. Он был довольно безалаберен в ведении финансовых дел, в отличие от императора, строго учитывавшего свои расходы. Младший брат рано набрал кучу долгов, поскольку затеял собирать коллекции картин и иных предметов искусства. Разочаровавшись в придворной жизни, эрцгерцог пустился странствовать, в частности, посетил Париж, где весьма понравился Наполеону III и его супруге, императрице Евгении. Кто мог предполагать, что впоследствии эта симпатия выйдет ему боком?

Слишком популярного брата необходимо было каким-то образом нейтрализовать, а потому Франц-Иосиф пожаловал ему звание контр-адмирала и назначил (в 22 года!) главнокомандующим военно-морским флотом, поручив провести в нем назревшие реформы. Насколько успешно молодой предводитель справился с этой задачей, умалчивается, но тут его настигла чистая, искренняя любовь. Более привлекательный внешне, нежели его брат, Максимилиан имел большой успех как у светских дам, так и у полусветских, в результате чего подцепил венерическое заболевание. Неожиданно во время своих морских странствий он влюбился в прекрасную принцессу Марию-Амалию Португальскую, дочь императора Бразилии Педро I, которую называл не иначе, как «истинной принцессой». Девушка также проявляла склонность к нему, и дело шло к помолвке[72], но все расстроилось из-за преждевременной смерти Марии-Амалии от скоротечной чахотки на острове Мадейра, куда ее направили для лечения. Чтобы отвлечь склонного к мечтательности сына от меланхолических страданий, Софи решила женить его и занялась поисками подходящей кандидатуры. Ее выбор пал на самую завидную невесту Европы, принцессу Шарлотту Бельгийскую (1840–1927).

Она являлась единственной дочерью (помимо трех сыновей) короля Бельгии Леопольда I, происходившего из древнего рода немецких князей Саксен-Кобург-Готских и посаженного на царствие в новосозданном государстве Бельгия в 1830 году. Мать ее была дочерью французского короля Луи-Филиппа. В первом браке Леопольд был женат на английской принцессе-престолонаследнице Шарлотте, скончавшейся в первых родах. Сестра Леопольда была матерью английской королевы Виктории, так что юная Шарлотта приходилась той двоюродной сестрой. Принцесса Шарлотта рано потеряла мать и часто проводила время то при французском, то при английском дворе. Леопольд очень любил свою дочь и, будучи чрезвычайно богатым человеком, обеспечил ей прекрасное образование и огромное приданое. Женихи так и вились вокруг бельгийского двора, королева Виктория настаивала на браке кузины с португальским кронпринцем Педро. Шарлотта же, красивая, умная, свободно владевшая четырьмя языками и очень амбициозная, влюбилась в Фердинанда-Максимилиана[73].

Невзирая на то, что эрцгерцог изображал из себя претендента, совершенно покоренного красотой и достоинствами принцессы, во время переговоров по условиям брачного контракта он торговался за каждый гульден приданого, как последний ростовщик. В результате за Шарлоттой дали великолепнейшие драгоценности на сумму 535 тыс. франков и 2 миллиона 875 тыс. в ценных бумагах. В приватном разговоре эрцгерцог высказался так:

— Она очень смышленая, это несколько опасно, но я вскоре приноровлюсь к этому.

Свадьба состоялась в 1857 году, Максимилиана назначили вице-королем области Ломбардия-Венето, владений Габсбургов на Апеннинском полуострове. Шарлотта была твердо убеждена в том, что она и ее супруг созданы Господом исключительно для того, чтобы править, и не давала никому забыть, что является дочерью короля и внучкой короля. На этой почве возникло соперничество между ней и императрицей Елизаветой, красота которой все-таки затмевала новобрачную, но играть вторую роль при венском дворе Шарлотта не желала. Поначалу она пришла в восторг от красот подведомственных ее мужу территорий, в особенности Венеции. И в Милане, и в Венеции супруги изо всех сил старались найти общий язык с итальянскими аристократами, закатывали роскошные празднества и балы. К сожалению, умами местной элиты уже давно завладели идеи движения национального возрождения итальянской нации в рамках единого государства, известного под названием Рисорджименто, и ее члены упорно избегали посещения увеселительных мероприятий, устраиваемых ненавистными австрияками. Туда являлись лишь обыватели да мелкие торговцы.

В конце концов император Франц-Иосиф счел правление брата излишне либеральным, его отношение к деятелям движения за объединение Италии — чересчур попустительским, образ жизни — непомерно расточительным, а потому лишил Максимилиана его должности. Тот предпочел не возвращаться в Вену и занялся постройкой близ Триеста на деньги из приданого Шарлотты роскошного дворца Мирамар, эффектно возведенного на утесе на берегу адриатической бухты Гриньяно.

Вскоре в ходе военных действий между австрияками с одной стороны и франко-сардинскими силами — с другой, Австрия проиграла битвы при Мадженте и Сольферино, потеряв провинции Ломбардия и Венето. Оказавшись полностью не у дел, Максимилиан окончательно охладел к жене, его потянуло на сентиментальные воспоминания, и он повез Шарлотту за собой в морское путешествие на Мадейру, где была похоронена его первая любовь, принцесса Мария-Амалия. Оставив жену на три месяца изнывать от бездеятельности и тоски в главном городе острова Фуншале, муж отправился далее на родину покойной в Бразилию, правителем которой мог бы стать, останься принцесса жива. Размеры и богатства страны произвели на него сильное впечатление, и Максимилиан задумался о том, как можно было бы с внедрением либеральных идей сделать из Бразилии процветающую империю.

Тем временем французский император Наполеон III задумал грандиозный план создания в Новом Свете большой латиноамериканской католической монархии, тесно связанной с Францией. Она должна была противостоять мощному влиянию Соединенных Штатов, государства англо-саксонского и, в своей подавляющей части, протестантского. Наполеон воспользовался ослаблением США вследствие начавшейся там Гражданской войны, приостановлением Мексикой на два года выплаты предоставленных ей Францией кредитов и совместно с Испанией и Великобританией организовал интервенцию соединенных военных сил. Впоследствии англичане и испанцы вывели свои войска, тогда как Наполеон довел контингент французского экспедиционного корпуса до 30 тысяч солдат, не считая 10 тысяч на военных кораблях, курсировавших в прибрежных водах.

Отсюда не удивительно, что, когда Наполеон III самыми яркими красками расписал эрцгерцогу Максимилиану, как народ Мексики буквально жаждет заполучить на троне страны Габсбурга, тот принял эти уверения за чистую монету и дал свое согласие отплыть в далекую и прекрасную страну в роли полновластного правителя. Надо сказать, что немаловажную роль в принятии Максимилианом решения отправиться в Мексику сыграли три женщины: эрцгерцогиня Софи, мечтавшая стать матерью двух императоров, супруга Шарлотта, страстно желавшая основать новую династию, и императрица Евгения, задумавшая получить твердую опору Франции в Новом Свете. Супруга Наполеона III, урожденная испанка, ревностная поборница католической церкви, поставила целью «водрузить в надежной Мексике знамя веры». Шарлотта, так и не постигшая истинного характера своего супруга и реального положения вещей, с восторгом воскликнула: