— Виноват. Я просто после полёта в ВКК…

— Фамилия твоя, клоун? — не дослушал он меня.

— Родин.

— Ты чей, Родин? Не учили тебя представляться, как следует? — продолжил меня допрашивать этот неприятный тип.

Волосы зализаны назад, нос картошкой и взгляд, как у маньяка-убийцы. И чего доколебался до меня?

— Виноват, но вашего звания и должности не знаю.

— Ты оборзел, курсант Родин? — продолжал играть на публику «картофельный нос». — Одевайся, и пойдём со мной к командиру эскадрильи. Кто у тебя?

— Подполковник Ребров.

— Третья «алкашная». Понятно тогда. Вечно вы своего командира подставляете. А ну дыхни на меня. Может ты уже успел потребить?

Насчёт «алкашной» звучало обидно. Да ещё и стоять в трусах и майке было уже некомфортно.

— Вы позволите, я пойду, оденусь? — сказал я, пытаясь пройти мимо этого человека.

— Дыхни, сказал, курсант! — воскликнул он, схватив меня за плечо.

Вот бы сейчас выкрутить его кисть и посмотреть, как он будет выкручиваться. А нельзя, офицер, всё-таки. Наверняка ещё и дипломированный. Надоел он! Освободиться как-то надо от его гнёта?

Вспомнил! Капитан Гнётов из первой эскадрильи. Старший лётчик-инструктор и редкостная мразь по рассказам других курсантов.

— Не буду я дышать. Я не употреблял, и не надо нашу эскадрилью называть «алкашной». Она, между прочим, по лётной подготовке впереди вашей и остальных. И прозвище «пьющая» ей не мешает. Ваша, первая эскадрилья, на месте под кодовым названием 21?

— А ты значит вспомнил кто я? Прекрасно. Собирайся и пошли к командиру твоему.

Со спины Гнётова показалась физиономия Валентиновича. Командир звена тут же нахмурил брови, видя подобную сцену.

— Идти не надо никуда, товарищи. Здесь я уже, — сказал он, выходя перед Гнётовым.

— Роман Валентинович, вот учу вашего курсанта манерам. Внешний вид заметил, какой у него?

— Григорий Максимыч, у вас других дел нет, как вот только моих курсантов за трусы ловить? — усмехнулся Новиков. — Родин, на высотку, а то простудишься… в каком-нибудь месте.