В отличие от артефакта, снятого с Лигии, на этом рядом с тремя камнями не было знаков дара, будто мастер Красной Перчатки всегда держал парочку подобных заготовок на всякий случай.
— Она сама вживится в плоть, когда вы втроем приложите силу, — объяснил Волесла Гальн. — После этого от вас, гесса Кермез, потребуется лишь ускорить регенерацию.
Все действительно происходило обманчиво просто, если не задумываться, к каким последствиям приведет процедура. Будет ли Ролан чувствовать тяжесть печати, как любой одаренный магически? Пожалеет ли о сделанном? Я не знаю, не отважилась спросить.
Печать легла на смуглую кожу и тут же будто бы потеплела. Не раздумывая, я послала привычный импульс огня, молнии Терри и дар земли Лунары завершили дело — артефакт вдруг чуть просел, впиваясь в плоть. Гесс Северин вздрогнул, но не произнес ни звука, и я поскорее провела пальцами по заалевшему ободку кожи, залечивая образовавшуюся рану.
Когда дело было завершено, Волесла Гальн удовлетворенно потер руки.
— Я рад, что мы так быстро пришли к взаимопониманию! Что ж, а теперь попрошу вас покинуть мой дом. Доброй вам дороги, юные гессы. Надеюсь, больше не увидимся!
«И мы тоже, мы тоже», — стучало у меня в голове.
17 сентября
Я долго думала, какую запись сделать на оставшихся страницах в дневнике, но ни наша поездка обратно в Белый Яр, ни встреча с гессой Версавией совершенно для этого не годились. На подходящую тему меня натолкнул легкомысленный разговор с Терри.
Сегодня у Биргитов прошел маленький домашний праздник. Честно говоря, это семейство меня удивило. Я думала, что торжества в их поместье должны происходить с невиданным размахом. Но нет, годовщина свадьбы хозяев Ближнего Берега отмечалась довольно скромно и уютно. На лужайке около причала были расставлены тенты и несколько столов, а приглашения получили только ближайшие соседи.
Хотя больше всего меня поразило, что во время праздника Карл и Регина Биргит относились друг к другу с такой нежностью, будто у них начался второй медовый месяц, даже обычное высокомерие почти исчезло с их лиц, что немало способствовало успеху, наверное, последнего в этом году пикника.
О причине таких изменений не стоило и гадать, достаточно было взглянуть на хохочущую во весь голос Лигию.
Если бы сейчас я писала письмо Норе, то обязательно вставила бы ремарку: да-да, «на хохочущую Лигию» — это не описка!
После легкой трапезы хозяева предложили желающим покататься на лодках. Феникс тут же выбрал самую большую, с желтым парусом и бирюзовыми полосами по борту, и утащил на нее Лигию, привычно игнорируя ее шумное сопротивление. Издали казалось, что гигант пытается давать уроки магии на воде, демонстрируя, как сила ветра может за секунды наполнить парус. Первое время гесса Биргит упрямо хмурилась, но лишь до тех пор, пока не решилась попробовать сама. И вот уже через десять минут по реке, разрезая ее вдоль и поперек, носилась совершенно бешеная лодка. Волосы Лигии растрепались, на лице загорелся алый румянец, а звонкий девичий смех далеко летел над водой.
Сдается мне, Феникс еще добьется своего. Интересно, я получу приглашение на свадьбу? Очень бы хотелось посмотреть на торжество и на то, как упрямая Лигия станет целовать двухметрового бородача перед алтарем.
В это время через выкрашенный в красный цвет борт другой лодки висела Гусма, а Марк и Флора трогательно суетились вокруг, не зная, как помочь страдающей иланкийке. Конечно, приглашение Биргитов не распространялось на няню, но лала напросилась с нами, заявив, что готова ехать рядом с кучером, если для нее нет места в карете, уж больно ей хотелось еще разок полюбоваться на разноцветные кораблики на пристани Ближнего Берега. Место в карете, естественно, нашлось (Терри галантно сел на лошадь), а вот с лодками вышла незадача. Увидев иланкийку на пирсе, Марк вздумал наконец-то осуществить ее мечту, взяв няню на речную прогулку вместе с собой и все еще грустной Флорой.
Ну что я могу сказать? Гусма, всерьез надеявшаяся, что в маленькой и красивой лодке качает меньше, жестоко обманулась. Похоже, теперь только любовь к единственному сыну заставит ее вновь сесть вместе со мной на корабль.
Да, через пару дней я отправлюсь в обратное путешествие. После истории с Красной Перчаткой мне показалось, что пора. Возможно, родные места помогут избавиться от чувства незавершенности, которое оставили после себя недавние события.
С Роланом и Лунарой я попрощалась еще в Эрлборге. Не могу утверждать точно, но мне кажется, что Лу осталась в столице под влиянием некоего вихрастого студента, уговаривавшего ее пойти с ним на осенний университетский бал. Гесс Северин по совету того же ушлого студента собирался брать штурмом Главный банк и добиваться королевской аудиенции, чтобы узнать судьбу наследства, которое Смера оставила сыну и которое по вине королевского совета тот так никогда и не получил.
Ролан достаточно легко перенес установку печати, по крайней мере, складывалось такое впечатление, когда кто-то из нас отваживался спросить. Гораздо труднее ему далось письмо, адресованное невесте. Сама я не читала, но Лу плохо хранит секреты. Гесс Северин признался в жестоком поступке, который совершил по отношению к миссе О’Боз, и рассказал, на какую участь собирался ее обречь.