И разочаровываться окончательно в парне не хочется, хоть он того и заслуживает.

Однако возле двери в подъезд мне прилетает в спину:

– Даша, подожди.

Закрываю глаза, делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание на несколько секунд – сейчас я возьму себя в руки и спокойно объясню парню, чтобы он не тратил время зря. И побыстрее уезжал в свой отель – пусть охмуряет кого другого, а меня увольте.

Открываю глаза, выдыхаю и медленно поворачиваю голову назад, натыкаясь на смущающийся взгляд моего пока еще шефа.

Слишком близко. И как-то более уверенно, чем каких-то пять минут назад.

Надо же, я и не слышала, как тихо он подошел и остановился прямо у меня за спиной.

– Златан… – начинаю, однако Алиса издает очередной вопль, обращая внимание на себя.

– Тише, крошка, – качаю коляску, понимая, что сама я в жизни ее не затащу на третий этаж.

Вниз-то мне ее сосед опустил, а вот как провернуть этот финт самой – засада, да еще какая.

– Давай помогу, – и снова голос парня заставляет повернуть голову в его сторону.

Неужели все-таки ошиблась?

Или все-таки играет? Тогда нам точно не по пути.

Однако Златан смотрит на меня с интересом в ожидании ответа, а я, как бы не хорохорилась, сейчас не в том положении, чтобы умничать или отказываться от помощи. Потом буду проявлять независимость, показывать гордость и отшивать слишком назойливого кавалера, а сейчас мне нужно думать о племяннице, а не о собственных амбициях.

– Ну, помоги, если не сложно, – выдаю с небольшим ехидством, на что парень лишь усмехается. Но отодвигает меня в сторону и берется за ручку коляски. – Лучше Алису возьми, а то она тяжелая.

Замираю на месте, наблюдая, как Златан смотрит на девочку, глубоко вдыхает, резко выдыхает и… аккуратно берет плачущего ребенка на руки.

– Тише, крошка, – повторяет за мной, а я лишь улыбаюсь, глядя на столь милую картину.

Моя вредная племянница резко замолкает, смотрит на Златана с неподдельным любопытством, а после обвивает его руками за шею и утыкается своим крошечным носиком парню в шею.

Вот это, я понимаю, любовь с первого взгляда. И никакого тебе притворства, вранья или игнора – чистая и светлая любовь.

Чуть не приревновала!