– А где взять второй комплект снарядов, Владимир Иванович?
– Ради «концерта» у японской столицы можно и потратить десяток главного калибра с «Николая» и шестидюймовых по сотне на корабль вколотить в японскую землю в ответ за бомбардировку Владивостока. Стрелять будем не всем бортом, а несколькими орудиями, сменяя расчёты. Заодно и комендоры поупражняются.
– Всё так, но контр-адмирал говорил о нежелательности озлоблять японскую сторону, чтобы не усложнить заключение мира. Самураи, вы знаете – ужасные гордецы. Наша бомбардировка им как нож острый в их самурайский живот.
– Тем более, господин капитан первого ранга, – начал горячиться Семёнов, – лучшим поводом для заключения достойного мира будет наличие нашего флота во Владивостоке, для чего надо сделать всё возможное, чтобы новейшие корабли прорвались в крепость. А с Небогатовым я переговорю.
Командующий, ещё недавно осторожничавший, инициативу Семёнова одобрил, только лишь указав на нежелательность жертв среди мирного населения. Повреждённые или затопленные суда у входа в Токийский залив уже выполнят задачу по «накручиванию» японских шовинистов при императорском дворе.
И хотя Небогатов жёстко, в приказном порядке, не допускающем иных толкований, определил в отряд для действий у Токийского залива «Николай», «Нахимов», «Изумруд» и «Ушаков», особо предупредив Клапье де Колонга, о сбережении «Урала» как самого радиофицированного корабля русского флота, Владимир Иванович был доволен.
Грамотный моряк и знаток Японии Семёнов понимал, как тяжело будет адмиралу Того противостоять давлению придворных интриганов и высшего руководства японского флота. Даже если эскадре Клапье де Колонга придётся удирать от обозлённых Того и Камимуры, и бежать куда придётся, то одно лишь прохождение во Владивосток современных броненосцев оправдывает жертву «старичков». К тому же всех японцы не перетопят, а океан большой, затеряться есть где.
На Балтике формируется отряд во главе с новейшим броненосцем «Слава», и ветеранами флота броненосцем «Александр 2», крейсерами «Память Азова» и «Адмирал Корнилов». Не всё потеряно для русского флота, не всё. Главное – действовать!
Глава 4
Обогнув Формозу, эскадра неспешно приближалась к берегам Японии, следуя вдоль цепочки островов Рюкю. Последнюю «общеэскадренную» угольную погрузку Небогатов наметил у островов Амами, где и планировал «проводить» Клапье де Колонга на север и пару суток «поболтаться» на месте, проводя учения и эволюции, пока флаг-капитан нагло, по хулигански, ведёт свой отряд вдоль восточного побережья священной земли Ямато.
В принципе, всё так и прошло, как задумал «адмирал-акадЭмик», но, были нюансы. И эти четыре «нюанса» – два каботажных японских пароходика и две рыбацкие шхуны качались на океанской зыби в паре миль от флагманского «Александра», у островка Кикай. Разумеется, тут «постарался» Семёнов, отводивший душу после просиживания штанов в штабе Рожественского и взявший на своём «Урале», прицепом к «Ольдгамии» ещё два трофея. По одному японцу привели «Олег» и «Светлана». Интересно, что японскую рыбачью «шаланду», тонн под 250–300 водоизмещения обнаружил лично контр-адмирал Энквист, совершавший променад по мостику «Олега» с биноклем на груди. Оскар Адольфович вначале обратил внимание на чаек, целенаправленно летящих отовсюду в одном направлении и направив бинокль в сторону птиц, узрил кончики мачт некоего судна. Так, по адмиральской наводке «Олег» и «запризовал» шхуну, заодно запасшись свежей рыбой.
Энквист гордился своим эпическим подвигом недолго, утомив офицеров рассказами о былых временах и «настоящей» службе, контр-адмирал начал «доставать» команду, пока не услышал за спиной: «Вот старый чёрт, всё никак не уймётся, видать за рыбаков вторую чарку выпрашивает».
Оскар Адольфович обиделся, ушёл в каюту и несколько часов просидел за столом, пытаясь вникнуть в бумаги. Добрый адмирал никаких репрессий не начал, сделал вид что не услышал злую шутку, что не понял причины дружного матросского гогота. Но ему, пожилому и сентиментальному человеку было до слёз обидно за русский флот, за матросов не чтящих – АДМИРАЛА! «Нет, не победим мы японцев с такими моряками. Всех нас Того потопит. Боже, спаси и сохрани Россию», – набожный флотоводец перекрестился на икону Николая Чудотворца…
Между тем, по донесениям командиров кораблей, серьёзные проблемы в машинах, грозящие скорыми поломками, были на «Сисое», «Апраксине», «Наварине», «Камчатке». Небогатов, заседая у себя в компании с Бухвостовым и Клапье де Колонгом, в раздражении отбросил остро отточенный карандаш.
– Вот и как прикажете идти в бой, на прорыв, – адмирал потряс рапортичкой от флагманского механика, – и это только самые насущные, требующие безотлагательной починки механизмы. А по мелочи – каждый корабль надо чинить и чинить.
– Вы предлагаете несколько дней отвести на ремонт, постоять с разобранными машинами здесь, у берегов Японии?
– Нет, Константин Константинович, чиниться будете во Владивостоке, не зря с вами «Камчатка» идёт.
– Кто бы саму «Камчатку» привёл в исправное состояние, – пессимизм и уныние вновь обуяли Клапье де Колонга.
– Ничего, до Сахалина дойдёте, а там – по способности. Главное, чтобы связь была с Владивостоком. Поэтому, Константин Константинович, берегите «Изумруд» и «Урал». Не дай Бог им на камнях расколотиться. Потеря одного из семи кораблей линии для вас не так страшна, как утрата «Урала» и «Изумруда».
– Понимаю, господин контр-адмирал, но вы с Владимиром Ивановичем отдельно переговорите, он как крейсер получил под начало, совсем не спит – то пишет планы завоевания господства на море, то команду тренирует: пожарная тревога, водная, минная опасность. Впрочем, Семёнов опытный моряк, и я очень надеюсь на дисциплину и исполнительность Владимира Ивановича. Его корсарские подвиги вдохновляют экипажи других кораблей, молодёжь рвётся в досмотровые партии. Но конечно, мы будем беречь наше эскадренное радио, Да, будем беречь всемерно…