– Что за часы? – Клапье де Колонг был не в курсе истории с брегетом и тужуркой мичмана и с удовольствием выслушал сей военно-шпионский анекдот.
– Значит, убили вы матёрого разведчика, который для отчёта и достоверности своих сообщений забрал у рыбака, подаренные тому часы мичмана Кульнева. Как думаете, Иван Грацианович, удалось кому из японцев проскочить мимо ваших дозоров?
– Трудно сказать, Константин Константинович, с одной стороны службу в ночное время несли исправно, да и лодки у рыбаков вроде все порубили, но, тем не менее, три лайбы ночами выходили в море, пытались доложить властям о русских варварах. Три, которые мы обнаружили и утопили, а были ли ещё – не могу сказать.
– Сейчас это уже не важно, нам сейчас другое интересно, – капитан первого ранга подошёл к столу, разлил вино, предложил собеседнику, – как там Николай Иванович свою авантюру провернул. Насколько удачно…
С присоединением «Днепра» крейсера были разбиты на пары. «Светлана» с «Тереком», и «Кубань» с «Днепром» получили задание не просто отгонять, а уничтожать разведчиков врага, сопровождающих русскую эскадру. А повёл соединение Клапье де Колонга заслуженный ветеран флота «Владимир Мономах», с перебравшимся на него флагштурманом Филипповским. Однако ж, японские вспомогательные крейсера, как будто узнали о воинственных планах капитана первого ранга (которого за глаза уже называли «аванс-адмиралом») и «испарились», заставив Константина Константиновича нервничать ещё больше. Броненосцы береговой обороны, за которые все переживали, выдерживали «крещение океаном» вполне прилично, но средняя скорость ветеранской броненосно-транспортной армады, где самыми тихоходными из-за поломок стали наиболее мощные корабли – «Наварин» и «Сисой», не оставляла никаких шансов в случае столкновения с противником.
На «захромавших» броненосцах офицеры провели собрания и просили Клапье де Колонга перенести флаг на «Николай 1» или на «Светлану». «Сисой» же и «Наварин», по замыслу молодёжи при скорой и неизбежной встрече с Камимурой пожертвуют собой ради спасения остальных – примут неравный бой, свяжут на какое-то время врага, дадут возможность эскадре затеряться в океане. Минорные настроения на флагманском броненосце были развеяны только радиограммой с «Урала», оповестившей о фантастической удаче Небогатова, пришедшего во Владивосток без потерь. «Дальнобойная» станция «Урала» передавала сообщение более двадцати раз, открытым текстом.
Семёнов, поразмыслив, решил не зашифровывать и так известные противнику факты. Те корабли, на которых радисты первыми «поймали» радио с «Урала» начали передавать радостную новость соседям, на эскадре началось настоящее помешательство: команды выскакивали на палубы, офицеры и матросы обнимались, командиры, не сговариваясь, приняли решение о дополнительной винной порции, в кают-компаниях открыли шампанское…
Готовность погибнуть, но не посрамить честь русского флота у господ офицеров мгновенно сменилась на желание непременно обстрелять побережье Японии. Речь в кают-компании флагмана зашла о грядущих десантах на острова, когда русский флот, соединившись, разобьёт коварного врага, а армия, устыдившись своего бездействия, выделит отборные части для экспедиционного корпуса, нацеленного на Токио.
Однако новости от Семёнова, о перекрытии пролива Лаперуза японскими броненосными крейсерами, отодвинули штурм дворца микадо на второй план. На эскадре все, от юных мичманов до маститых каперангов гадали как поступит Клапье де Колонг. «Амурский вариант» рассматривался как самый крайний, но и ввязываться в драку, когда два из семи кораблей линии не могут дать даже 8–9 узлов, было глупо.
Фитингоф предложил вариант с ночным прорывом через пролив части эскадры, при уходе «Сисоя» и «Наварина» с транспортами в Николаевск на Амуре. Но «аванс-адмирал» резонно причислил к тихоходам и броненосцы береговой обороны, машинная часть которых после двух часов полного хода должна была выйти из строя (во всяком случае именно так утверждали механики с ББО).
Поэтому, когда в полдень 22 мая эскадра двумя кильватерными колоннами прошла проливом Фриза в Охотское море и взяла курс на мыс Елизаветы, критики Клапье де Колонга ворчали довольно таки умеренно.
«Урал», встречавший эскадру, доложил об отсутствии кораблей противника в прямой видимости, но в то же время расслабляться было рано – где то рядом японцы вели оживлённые шифрованные переговоры.
В половине третьего с замыкающего «Николая» на флагман передали о дымах за кормой. Через два часа стало понятно, что отряд японских кораблей состоит из двух вспомогательных крейсеров, так и не классифицированных сигнальщиками и быстроходных бронепалубников «Кассаги», «Читосе», «Ниитака».
Того, оставив при себе «Отову», всё таки решил отправить в район предполагаемого нахождения русской эскадры быстроходные крейсера. Задачу командующий Соединённым флотом поставил перед адмиралом Дева вполне понятную и выполнимую – не ввязываясь в перестрелки со старыми русскими броненосцами, нанести максимальные повреждения транспортам и вспомогательным крейсерам русских. Хэйхатиро Того, зная из каких кораблей состоит «океанская часть» Второй Тихоокеанской эскадры, начал продумывать новую стратегию противостояния русскому флоту.
Увы, но одно только нахождение во Владивостоке «бородинцев» и «Осляби», подкреплённых «Россией» и «Громобоем» не позволяло стронуть от Хакодате четвёрку японских броненосцев, сторожащих возможные вылазки своих бронированных оппонентов.
Практически все вспомогательные крейсера Того спешно сосредоточил у Сангарского и Лаперузова проливов и у Владивостока, стараясь наладить наблюдение за непредсказуемым Небогатовым (агентура оперативно доложила, что Николай-сан всё таки прорвался с бородинцами, а вот кто командует в океане – пока было неясно). Горячие головы предлагали плюнуть на всё, загрузить угля по максимуму и поймать русских тихоходов, разбить флот северных варваров по частям. Но игнорировать эскадру из ПЯТИ современных броненосцев, поддерживаемых мощным крейсерским отрядом и большими миноносцами, было нельзя.
Пока же хитрые русские намеренно затягивали свой путь вокруг Японии, очевидно, придерживаясь заранее разработанного плана на случай удачного прорыва «бородинцев» через Цусиму. Неспешное движение семи броненосных кораблей к островам Курильской гряды предполагало обстрелы портов восточного побережья, тотальное уничтожение судоходства, даже сброс плавающих мин. Но, как оказалось, эта часть русского флота вела себя на удивление безынициативно, воюя исключительно «фактом своего наличия».
Японские адмиралы ожидали, что сразу же после удачного прорыва, усилившиеся двумя броненосными крейсерами русские, пойдут из Владивостока к проливу Лаперуза.
Но на рандеву со старыми броненосцами «выскочили» только крейсера, встретившие «Изумруд» и тут же вернувшиеся в залив Петра Великого. Пять же современных скоростных броненосцев пока готовились к рейду, держа Того и Камимуру в напряжении.
Поэтому только три лучших бронепалубных крейсера страны Восходящего Солнца шли по следу русских. Клапье де Колонг понимая, чего хочет добиться Дева, дал команду «Нахимову» и «Мономаху» немедленно атаковать неприятеля, а старенькому, но шустрому «Николаю» вместе со вспомогательными крейсерами конвоировать транспорта на север. Тройка броненосцев береговой обороны сместилась на ост, а «хромые» но двенадцатидюймовогрозные «Сисой» и «Наварин» перекрыли прямой путь до грузоперевозчиков и госпитальных судов. На невезучей «Ольдгамии» не могли выжать более восьми узлов и трофей нещадно чадил прямо по курсу «Наварина», как бы лидируя флагманский броненосец. «Светлану» как единственный настоящий крейсер Константин Константинович держал при себе, на левом траверзе флагманского броненосца, подумывая даже о переходе с еле плетущегося «Наварина» на комфортабельный и скоростной крейсер-яхту.