Общение Небогатова с делегатами на «Мономахе» длилась более двух часов, адмирал отвечал на вопросы, хвалил стойкость и мужество русских моряков. Вспомнил Николай Иванович и как погибла Порт-Артурская эскадра – не в море, а расстрелянная огнём сухопутной артиллерии. Не забыл упомянуть и о том, что в морском бою из крупных кораблей японцы утопили только старый «Рюрик» и если бы не ошибки и просчёты, если бы не невезение 28 июля 1904 года…

Вечером, под двойную винную порцию участники церемонии прощания с адмиралом Рожественским в красках пересказывали речь Небогатова, его чёткие и правдивые ответы на заковыристые вопросы. К тому же «матросский телеграф» с Третьей эскадры представил нового командующего правильным и справедливым начальником.

Старшие офицеры всех без исключения судов отметили с момента побудки 29 апреля небывалый подъём в командах. Погрузка угля шла едва ли не вдвое быстрее обычного. Клапье де Колонг, хоть и «сосланный» на «Наварин», но продолжавший исполнять обязанности флаг-капитана не выдержал.

– Николай Иванович, что вы такого вчера сказали? Матросы работают как черти, в кают-компаниях также воодушевлены и мичманцы и седые кавторанги. Люди рвутся в бой.

– Да ничего особенного, Константин Константинович. Просто поговорил как с людьми, а не как с нижними чинами. Надеюсь, это сплотит матросов и офицеров на время похода и боя. А что будет после – не суть важно. Нам бы сейчас отбиться от наших стратегов из-под шпица и Царского села.

– Вы про телеграммы из Петербурга? – капитан первого ранга был не только военным моряком, но и прирождённым дипломатом.

– Именно, – Небогатов нервно прошёлся по каюте, – ну скажите, зачем им знать, как и когда мы пойдём во Владивосток? Я в поголовный шпионаж не верю, но такая настойчивость петербургских бюрократов настораживает.

– Но как же рандеву с «Громобоем» и «Россией», – Клапье де Колонг даже несколько подрастерялся.

– Ах, Константин Константинович, да если мы с вами во главу угла поставим непременное соединение с владивостокцами, под это будем подстраиваться, то нас точно Того перетопит как кутят. Вам примера «Рюрика» мало? Там тоже ведь привязывались к месту, времени, а вышло, так как вышло.

– Но ваша депеша во Владивосток…

– А что, разве не правильно я указал на минную опасность, как на весомое препятствие прорыву? Разве помешает нам, да и владивостокцам неустанное каждодневное траление? Я потому и государю и генерал-адмиралу ту телеграмму продублировал, чтобы во Владивостоке не почивали лёжа на боку нас ожидаючи. Только представьте, Константин Константинович, как обидно будет подорваться и затонуть после долгого пути на пороге дома, у входа в единственный русский порт на Тихом океане, да простят мне Николаевск на Амуре и Петропавловск на Камчатке. Ничего, на эскадрах каждодневно матросы жилы рвут. И там тральный караван пусть поработает.

– Но, Николай Иванович, всё-таки ваше решение о разделении эскадр, вы уж простите, но чистейшей воды авантюра!

– Конечно авантюра, а разве есть у нас иной выход? Того нас гарантировано раскатывает, иди мы хоть через Лаперузов, хоть через Сангарский. Он по внутренним коммуникациям перемещается, а мы с нашими тихоходами, да по большой дуге… Эх, Константин Константинович, да понимаете ли вы, что сегодняшний порыв команд, он через пару недель истончится, истает, особенно если мы будет здесь отстаиваться, или блуждать вдоль побережья как неприкаянные. Воодушевлённый матрос это здорово! Но узлов на лаг воодушевление не прибавит. Единственное, надеюсь, немного поточнее будут наши артиллеристы, не станут от испуга палить в белый свет как в копеечку – часто и мимо. А проторчим здесь ещё месяц, сносясь по каждой мелочи с Петербургом – грядёт бунт. Русский бунт, помноженный на работу революционных агитаторов.

– Вы правы, Николай Иванович, но – Клапье де Колонг двумя руками потёр крылья носа, как бы собираясь чихнуть, – что будет в случае неудачи…

– Полно, господин капитан первого ранга, – Небогатов остановился перед растерянным офицером, – я не собираюсь, если мой план не сработает, героически гибнуть на мостике флагмана, унося с собой за компанию жизни тысяч русских людей. Корабли уйдут на юг, если придётся, то и интернируются, а мне предстоит суд, вероятно крепость, поношение и презрение всей России. Как же – вот герой Рожественский непременно бы одолел Того с Камимурой, но появился Небогатов и всё испортил. Так будут говорить, и правильно будут говорить. Но нет у нас другого выхода. Мы то с вами знаем.

– И поэтому, – авантюра?

– Она самая, милейший Константин Константинович, Авантюра адмирала Небогатова.