— Я тоже полагаю: капитан Риант владеет всей доступной ему информацией, и ему удастся так или иначе воспользоваться транспортной системой. Не исключаю, радостное воссоединение рейнджеров состоится несколько раньше, чем вы думаете, мой друг. Во времена поздней Панспермии наши далекие предки умели строить хорошо и долговечно. Ему, возможно, в подземных глубинах передвигаться отчасти легче — меньше инфильтрантов, можно использовать транспортные возможности ИЗАКа с необходимой настороженностью, разумеется. А вот нам, сержант, предпочтительнее передвигаться поверху, не привлекая внимания наноинфильтрантов нашим невиданным в этих краях оснащением. Вам не кажется, на поверхности и визуальное наблюдение получше?
Два рейнджера устроили свой базовый лагерь, не спускаясь глубоко в сердцевину арсеналов и лабораторий цинь-американцев. Однако сначала им пришлось заняться уборкой оккупированной территории. Береженный рейнджер сам себя оберегает, если, конечно, он желает пройти везде невозбранно. Кто тут чего нам запрещает?
Системы безопасности и запретные зоны все еще сохраняли свой неприкосновенный статус в некогда самом охраняемом и сверхсекретном месте планеты, в Институте военных исследовании Сянь-Го, как его именовали в Цинь-американской гегемонии. И кроме вполне естественных и ожидаемых инженерных средств, не выдержавших нашествия видоизмененных наноинфильтрантов: лазерного мониторинга, гравиметрического контроля, протонных пучковых разрядников, бдительно следивших за доступом, — в древнем институте рейнджеры обнаружили массу все еще действующих ловушек, включая невероятные механические и химические саперные заграждения.
Дин Ли успел искупаться в концентрированной серной кислоте, и лишь воистину нечеловеческая реакция, когда он за сотую долю секунды до обрушившегося на него водопада успел активировать силовое поле ИЗАКа, ткнув в первый ему попавшийся сенсор. За неосторожность и неудачный сернокислый душ он себя обругал на обе корки. Заодно крупно не повезло наноинфильтрантам, попавшим в кислотную зону тотальной утилизации, хотя рейнджер Ли предпочел бы обойтись без столь радикального средства сплошной санитарии и гигиены.
А вот рейнджеру Цзену, в порядке очередности ставшему первопроходцем арсенального лабиринта, всухую пришлось попрыгать по стенкам и потолку, уворачиваясь и парируя айсганом и треф-кинжалом хитрые механические метательные снарядики, напоминавшие ниппонские трехмерные звездочки-сюррикены, однако способные на многократный убийственный рикошет. Ураган из высокотехнологичных металлических пружинок-бумерангов налетел настолько внезапно, что Су Цзен смог лишь спустя долгих восемь с половиной секунд сгруппироваться и включить защитное поле, чтобы прекратить вынужденные акробатические упражнения и пластические этюды. Сержант Ли нашел зрелище фантастическим, наблюдая за цирковым номером в исполнении генерала Цзена сквозь смотровую оптическую щель пеностальной бронированной переборки, отрезавшей его от соратника. Но удовольствия от просмотра никакого — и за старичка-генерала страшно, и самому пришлось ускоряться, стоя на месте. Иначе за генералом не уследить. Кто не верит, пускай попробует сам в неподвижности пробежать две-три минуты со скоростью африканского гепарда — тот еще цирк, прокомментировал Дин Ли свои статические муки, воздав должное динамическим экзерсисам Су Цзена. Док Алмо будет доволен, если получится восстановить ментальные эйдетические картинки в движении.
— Если я не ошибаюсь, в глубокой древности нечто подобное считалось волшебным фонарем, виконт Ли. Быструю смену рисованных кадров пращуры образно называли анимацией. Аnima означает душа на древней латыни, — наконец смог членораздельно произнести Су Цзен. Перевести дух и вновь воодушевиться у смертельно уставшего рейнджера получилось далеко не сразу. Сначала Дин Ли прорезал, прорубал франк-эстоком дыру в броневой стали, а потом в длинном монологе делился с коллегой по целлеризации своими впечатлениями и беспристрастными научными наблюдениями.
За инженерными и научно-изыскательскими работами по расчистке проходов, ведущих вглубь и на верхние уровни искусственной пирамиды, замаскированной под ничем не примечательную гранитную гору трехкилометровой высоты, наших рейнджеров настигла довольно громкая весть о том, что некто пожелал составить им компанию. Примерно в полутора километрах ниже, не слишком глубоко от поверхности институтской пирамиды- определенно, сержант! — произошла инициация тактического ядерного заряда. Характерный сейсмический удар ни с чем не перепутать, а представить себе, будто у кого-то хватило глупости притащить к наноинфильтрантам аналогичного физико-химического эквивалента суперлативную аннигиляционную боеголовку, было за рамками разумных предположений. Следовательно, оба рейнджера единодушно остановились на самой вероятной версии: десантура работает, с маху стенку проломили…
Куда-то они там влезли кверху толстым голым каком и что-то чем-то неаккуратно задели… Буферами, небось, девки подтолкнули…
Спускаться вниз к эпицентру ядерного взрыва с рейнджерскими солеными шуточками несложно и неутомительно, если без волнений и ускорений. Спуск уклоном всего градусов 50–60; по-альпинистски вертикальные и отрицательные углы можно обойти; гравитация — две трети от стандарта. На поверхности горы хорошее прикрытие от визуального наблюдения снизу давали нагромождения скального камуфляжа и гранитных обломков помельче, видимо, образовавшихся уже естественным путем. Температура чуть выше пяти градусов по шкале Цельсия, а яркое оранжевое солнышко Кадма-Вэ не обещало маломальского углекислотного дождика. И это замечательно, сэр Либен! Дину Ли не надо было объяснять: на этой планете осадки выпадают преимущественно в виде аммиачно-углекислого раствора, разъедающего защитно-камуфлирующий слой нанокраски рыцарского металл-хитина, оставляя на нем некрасивые белесые пятна.
Меньше часа рейнджерам, петлявшим по горному склону, прижимаясь и приноравливаясь к пересеченной местности, как нельзя лучше способствующей скрытному приближению, понадобилось, чтобы добраться до зоны наведенной радиации. Было очевидно: визуально и ольфатически, вездесущим наноинфильтрантам грязный ядерный взрыв определенно пришелся вовсе не по нраву. Их концентрация стала менее чем предельно допустимой, если не сказать безопасной, и рыцарственные коллеги Цзен и Ли прибегли к полной реализации всего потенциала своей суперлативной экипировки.
Три анкер-болида орбитального десанта, находящихся в режиме локальной деактивации, они обнаружили немедленно и немного погодя, еще раз изучив местность, по четкому запаховому следу пошли по маршруту высадившейся группы, видимо, без всяких раздумий 6–7 часов назад углубившихся в гору. Неизвестно по какой причине (возможно, цинь-американцы запланировали уничтожить таким образом нечто ценное и тайное) направленный внутрь горной пирамиды радиоактивно грязноватый ядерный взрыв пробил глубокую дыру в здании. Тогда как соседнее помещение, где были обнаружены тела одного мужчины и двух женщин, оказалось практически неповрежденным — рухнули только многослойные пеностальные стены и потолочные перекрытия из неопознанного материала, расположенные ближе всего к относительно узкой зоне сплошных разрушений.
— Генерал Цзен! Смотрите, как хорошо умели обращаться с конвенциональным ядерным оружием ваши дальние родственники, сэр.
— Вы не совсем правы, сержант. Чистокровных ханьцев в Цинь-Америк проживало менее десяти процентов ко времени поздней Панспермии. А мои предки появились на Ханьхэ за 1200 лет до провозглашения Цинь-Американской гегемонии. Здесь же пять миллениумов тому назад основное население составляли англосаксы, а ханьская топонимика — дань традиции первопоселенцев. Потрудились бы получше изучить вводные и предварительную оценку обстановки, мастер-сержант Ли!
— Простите, сэр, бригадный генерал Цзен, сэр. Моя шутка неуместна…
Поспешившему рассыпаться в извинениях Дину Ли чувства генерала и его несклонность шутить были понятны. На него самого удручающее впечатление произвел вид трех трупов с развороченной грудной клеткой. У мужчины среди обломков ребер все еще пузырились кровавые клочья легких — их бесполезно пытались залечить висцеральные наноскафы, которым не суждено получить команду отмены от взорванного БИМа. У женщины высокого роста внутренний взрыв вырвал с корнем правую грудь и вывернул наружу тонкий кишечник вместе с пополам рассеченным желудком. Живучая пищеварительная система пыталась продолжать свое дело: окровавленные кишки шевелились, часть желудка судорожно сокращалась и подергивалась. Видимо, принадлежавшая другой женщине с широкими бедрами сорванная грудь, совсем не поврежденная, ничуть не изменилась по форме и размерам. Она смуглым конусом как на подносе стояла на большом куске металл-хитиновой кирасы, а из сморщенного, бессильно свесившегося бледного соска по капле сочилась кровь…
От эдакого натуралистического зрелища Дину Ли самому стало не по себе, чего уж тут говорить о Су Цзене, являющимся яростным противником отвратительного политического администрирования, предписывающего держать вот под таким контролем боевые имплантанты элитных комбатантов империи. До скрежета зубовного сжав челюсти, генерал Цзен протокольно зафиксировал в пансенсориуме кровавую бойню, будучи уверенным — его свидетельские показания станут еще одним доказательством в обвинительном акте, который, он надеялся, вскоре будет предъявлен безмозглым политиканам-касикам, протолкнувшим имперский закон, лицемерно провозглашающий, — леди и джентльмены, полюбуйтесь какие, — дополнительные меры по обеспечению информационной безопасности…
Затем генерал Цзен взял у бесславно сгинувших имперских военнослужащих все требующиеся для формальной экспертизы и идентификации генетические образцы тканей. Ни ему, ни Дину Ли погибшие лица не были известны. Хотя и без того обоим ясно: все трое в фехтовальных доспехах с пятью крылатыми звездами орбитального десанта на шлемах представляют, вернее, представляли едва ли не в полном составе команду АМТ, подобно рейнджерам авантажно высадившуюся на Кадме-Вэ с тайной миссией.
— Хотелось бы поделиться с вами одним секретом, виконт Либен. Глубокоуважаемое многими, но только не мной, руководство "Армискут-ТП" в очередной раз пожертвовало пешками, недвусмысленно показав, каким образом оно теперь не желает авантажно перебегать дорогу конкурирующим фирмам. Уверен: чисто по-человечески отказаться от продолжения и свернуть тайную операцию директорат АМТ без соответствующего жеста не собирался, дабы никто ни в "Дивитек", ни в "Милитарм" не смог его упрекнуть в слабости и нерешительности. Думаю, хождение по трупам, периодически устраиваемое нынешним правлением "Армискут", впредь недолго продлится. Я вам обещаю это, сэр Либен. Клянусь честью, АМТ за это заплатит…
— Ваша клятва услышана мною, сэр Сунь Янцзен. Ее торжественно и всемилостиво перед Создателем и людьми подтверждает сэр Динарт Либен-Мельхиорент, третий виконт де Сен-Север…
Отдав должное рыцарским ритуалам, какие, может статься, имеют намного больше общего с реальной политикой, чем с какими-то потешными историческим реконструкциями минувших обычаев и нравов, Дин Ли и Су Цзен скрепили рукопожатием обоюдное согласие и единомыслие. Кроме сэра Либена, сэр Цзен мог рассчитывать на поддержку гораздо более влиятельных единомышленников. Поскольку в закрытый клуб рыцарственных коллег Конгрегации хладного металла посвящали только по единогласному тайному решению всех 127 императорских рыцарей и кавалерственных дам с высочайшего соизволения почетного командора клуба — императора Андра V Фарсалика…