Поэтому – никаких резких движений.

Я осторожно опустил штору и принял ровное положение за партой. Адлерберг прохаживалась по рядам, молча сверля глазами каждого из абитуриентов. Ее указка оказалась в опасной близости от моей головы и чуть не влезла мне в глаз. Я поморщился и отстранился, отыгрывая роль погруженного в иллюзию.

– Господа, я теряю терпение, – сказала девушка в мундире. – Вернее, почти совсем его потеряла. Признайтесь. Так будет проще для всех.

Я быстро обратился к силе, что билась в груди. Казалось, связь с источником истончилась, и мне приходилось пробиваться к нему словно через невидимую стену. Оно и понятно – иллюзия сбивала концентрацию, а концентрация влияла на способность пользоваться даром. Но у меня все же получилось провести быструю самодиагностику. Первым делом я попытался просканировать голову – влезли или нет?

Либо влезли настолько виртуозно, что я ничего не чувствовал, либо все же пожалели мой несчастный мозг.

Ладно, будем играть теми картами, что выдали.

Стараясь не глядеть на Ирэн – даже понимая, что все это было ненастоящим и смоделированным, все равно было тяжело идти на предательство – я ментально потянулся к Адлерберг.

«Юлия Ивановна», - осторожно позвал я, и девушка с глазами лани тут же обернулась. – «Это Штофф. Я знаю, что стимулятор приняла Ирина фон Штофф. Про остальных ничего сказать не могу – не в курсе».

«Вы уверены, ваше сиятельство? Не оговариваете ли вы человека зря?»

«Мне это доподлинно известно. Я знаю, что это она».

«Откуда знаете?»

«Мы дружны. Она призналась».

Адлерберг положила указку на стол.

– Все свободны. Кроме Соколова и Штофф, – распорядилась она.

Блондинку, Корсакова и третьего паренька как ветром сдуло – охрана едва успела расступиться перед ними, и Гордеева буквально вынесла собой двери.

Ирэн обернулась ко мне и раскрыла рот от удивления. Ее перекосило так, словно ее ударили. Задыхаясь, она снова опустилась на скамейку у парты.

– За что? – почти рыдая, спросила она.

Но эта сцена больше меня не трогала.

– За Аудиториум, вестимо, – холодно ответил я и уставился на Адлерберг. – Чем еще могу помочь?

– Благодарю за содействие, Михаил Николаевич. Вы очень нам помогли.