Мы закивали, мол, понимаем, не маленькие, не первое наше расследование. Юрий уже собирался бросить нас здесь, но Инна вцепилась в его локоть мертвой хваткой.

Как-то странно посматривая в нашу сторону, зашептала ему:

— Может, мне тоже к себе пойти, пока твои не приехали? Ну, понимаешь же…

— Да, я провожу.

В мгновение ока мы остались возле трупа одни. Внимательно посмотрев друг на друга, мы с Женей одновременно выпалили:

— Подозрительно… — А я попросила: — Посвети-ка, — и снова подошла к трупу.

— Это у вас что, мертвяк? — с порога поинтересовался Павел, как будто только что это понял.

Логинов включил в телефоне фонарик, а я предложила нашему другу присоединиться к осмотру, подкрепляя сие неопровержимыми аргументами:

— Ты же направо и налево твердишь, что ты мой напарник! А тут наконец-то представился шанс проявить себя и доказать свою полезность! Среди нас только ты в трупах разбираешься, врач ты наш недоученный.

— Как это недоученный? Я доучился, между прочим! Я только в ординатуру не пошел!

— Не важно, я имею в виду, что среди нас троих ты больше всех тянешь на судебного медика, хоть и никогда не работал им. Я — Шерлок, а ты — мой Уотсон, понял?

Паша, вздохнув, принялся за осмотр, я же продолжала выворачивать все карманы, которые нашла, а их было много.

— Уйди, мешаешь! — фыркнул Уотсон, отодвигая меня от своего первого в жизни пациента. К счастью для пациента, он был уже мертв, и Самойлов, как бы ни старался, не мог ему навредить.

— Ладно, я уже проверила все, что хотела. — Мы с Женей встали в противоположном углу кладовой, чтобы не мешать Павлу, и я поделилась результатами обыска: — У нее нет при себе ключа!

— А это странно, учитывая, что она должна была как-то возвратиться в свой номер, — кивнул Женя понимающе. — Или не запирала?

— Или кто-то успел подсуетиться, а теперь стирает отпечатки…

— Что думаешь? — И Женя посветил куда-то в угол. Не в тот, где мы стояли, и не в тот, где сидел труп.

— Я уже сказала, что… — я запнулась. Оказывается, он спрашивал не о ключе. В углу покоилась фотокамера. — Боже! Я и не заметила!

— Плохой из тебя сыщик, — попеняли мне, обливая кислотой мое человеческое достоинство и веру в свою яркую будущую карьеру, но я пока не собиралась ничего высказывать: есть дела поважнее.

Я кинулась к камере. Хорошо, что на мне все еще были латексные перчатки. Отсек для карты был пуст. Я включила аппарат. Он работал, но на внутренней памяти, которая составляла всего лишь пятьсот мегабайт, ничего не было. Как только я, горестно вздохнув, вернула камеру на место, Паша встал на ноги и сообщил нам результаты вскрытия на глазок: