Запрыгнув в повозку, он подождал, пока случайные свидетели скрылись из виду и добавил:

— Хлыст, сворачивай и подыщи тихое место, где нам никто не помешает.

Когда Клоп пришел в себя, то обнаружил, что находится внутри душного наглухо закрытого фургона. Солнечные лучи плохо проникали сквозь плотный парусиновый тент, и поэтому все внутри было темно-багрового зловещего цвета. Слева и справа бандита придерживали под локти здоровенные братья близнецы, не давая вырваться, а напротив него, в упор, хищно прищурившись, смотрел Музыкант.

— Вы что это, братцы? — успел спросить разбойник, прежде чем получил мощнейший удар в печень, который сложил его по пополам, перехватил дыхание и заставил зажмурить глаза, быстро налившиеся слезами.

Минуту после этого он не мог ни разогнуться, ни говорить, ни дышать, ни смотреть.

— Я тебя еще не о чем не спрашивал, — равнодушным тоном произнес Сомов, — Говорить ты будешь только тогда, когда я начну задавать вопросы.

Хлыст за стеной притих, наблюдая за окружающей обстановкой, братья не вмешивались, но жестокие действия Виктора они явно не одобряли и не понимали, в чем провинился их товарищ. Сомов, конечно, взял слишком круто, но даже с таким началом он не был уверен в том, что банальное избиение развяжет бандиту язык. А если тот ничего не расскажет, то, как тогда расценит поступок Виктора воровское братство? Никто не учил его правильно и эффективно вести допросы, но надо было как-то продолжать. Он попытаться припомнить подходящие для данной ситуации методы допроса пленных из военного кино, но в голове почему-то вертелась только пара фраз из фильма «Убить Билла».

Клоп, наконец, со стоном разогнулся и с трудом поднял косматую давно не мытую голову. Взгляд у него был затравленный, глаза бегали, на серых грязных щеках слезы проторили две светлые дорожки, и дышал он широко открытым ртом, обнажив желтые кривые зубы. Изо рта у него неприятно несло смесью лука, перегара и еще какой-то дряни. Однако жалкий страдальческий вид разбойника не вызвал у Сомова ни сочувствия ни даже презрения. Пробудившиеся демоны внутри бывшего раба орков были способны только на гнев и ненависть. Виктор аккуратно, не торопясь закатал рукава по локоть и, не теряя зрительного контакта с Клопом, начал говорить тихо и не спеша, чтобы каждое слово дошло до сознания разбойника:

— Сейчас я буду задавать тебе вопросы и каждый раз, когда я не услышу ответа, я буду отрезать у тебя части тела. Обещаю, тебе их будет очень не хватать, этих ценных частей.

Достав нож, он чуть придержал его перед лицом Клопа, чтобы тот окончательно проникся серьезностью момента, а затем рыкнул:

— Спустите с него портки!

Физическое воздействие и психологическое давление произвели должный эффект. Как только Клоп оказался голым, а холодное острое железо коснулось его яичек, он сразу же сломался. Информация потекла из него непрерывным потоком. Виктор слушал, не перебивая, и чем больше он узнавал, тем темнее и уже становились его глаза. А чем мрачнее становился Сомов, тем быстрее и больше говорил Клоп, выкладывая все, что только знал. Самое важное он рассказал в первые минуты, а сейчас заикаясь и брызгая слюной, пересказывал слухи, сплетни, и все, что слышал из уст Бешенного и не мог остановиться. Это был уже просто словесный понос, вызванный страхом за свою жизнь.

Переборов сильнейшее желание покончить с предателем прямо здесь на месте, Сомов еще одним ударом в печень прервал поток его словоизвержений и, распахнув передний полог, выбрался из фургона на свежий воздух. С перекошенным лицом он уселся на козлы кучера рядом с Хлыстом и задумался. Виктор был в страшном гневе. Многое, что поведал Клоп, касалось лично его, а разбушевавшиеся демоны требовали немедленного мщения.

— Вот ведь сука продажная, — высказал свое мнение о предателе Хлыст, — Надо его к Орку доставить. Пусть все ему повторит. Едем, Музыкант?

Но Сомов его не слышал, он лихорадочно размышлял, что делать дальше, беззвучно пощелкивая пальцами. Со слов Клопа выходило, что примерно через час-два должна была состояться встреча Одноглазого с Бешенным. А может быть она и уже происходила. Жаль, что никто из разбойников не имел часов, чтобы точно определить время. Обязательно купить часы, сделал себе зарубку на память Виктор.

— Давай к «Пьяному быку», — принял он, как ему казалось, самое верное решение, — Повезет, перехватим Бешенного прямо на выходе.

— Музыкант, не пори горячку, — попытался возразить Хлыст, — Давай сначала поедем к Орку, а еще лучше сразу к Старому.

Но стоило Сомову молча перевести тяжелый взгляд, не сулящий ничего хорошего на Хлыста, как тот торопливо отвернулся и зло прикрикнув на лошадей вытянул их кнутом. Красный фургон дернулся и, гремя колесами по неровным булыжникам, покатился к трактиру.

«Пьяный бык» был излюбленным местом времяпровождения банды Бирюка и располагался на площади рядом с рынком, который они контролировали. Под вечер «после работы» в нем могло собраться более десятка бандитов и не удивительно, что главари банды чувствовали себя там в безопасности. Сюда Клоп предварительно приходил договариваться о предстоящей встрече, а затем здесь же тайно встречались Бешенный с Одноглазым или Лютым в одном из номеров, предназначенных для постояльцев на втором этаже. Встречи проходили с регулярностью раз в месяц, а то и чаще и начались еще задолго до появления Музыканта в банде Старого. Бирюк и Лютый давно мечтали вытеснить Старого с территории портового рынка. Год назад на заброшенном кладбище планировалось устранить Орка, как наиболее опасного человека в банде Старого и по возможности уменьшить количество его людей пользуясь преимуществом в боевом мастерстве Лютого и его головорезов. Бешенный должен был спровоцировать резню, а в нужный момент перейти на сторону Лютого, за что ему было гарантированно место правой руки. Но получилось все в точности наоборот после непредвиденного появления Музыканта. Вместо Орка погиб Лютый вместе со своими лучшими людьми и его банда, лишенная руководства фактически перестала существовать. Из-за этого Сомова возненавидел Бешенный, а Одноглазый разделяя его чувства, дал добро на устранение нового опасного бойца у конкурентов и придумал, как это сделать под шумок, натравив Рыбака на Старого. Рыбаку обещали поддержку бойцами, но в последний момент обманули и оставили одного. Этим коварным замыслом они ослабляли Старого, окончательно выбивали из борьбы за портовый рынок Рыбака и одновременно избавлялись от Музыканта. Клоп, будучи послушной шестеркой Бешенного должен был в случае чего подтвердить его алиби. Все прошло почти, как задумывалось, за исключением того, что Орк не бросил Музыканта умирать, а последний оказался слишком живучим.

Виктор и Хлыст полчаса как рассматривали огромный трактир с многочисленными внешними пристройками и обнесенный высоким кованым забором с заостренными пиками по верхнему краю. Ворота были заперты, но в них имелась дополнительная дверь, через которую ходили посетители. Однако Бешенного среди них они не наблюдалось и вполне возможно, что его уже не было и в самом трактире. Сомову надоело ждать и, хотя он выглядел абсолютно спокойным, внутри него все по-прежнему клокотало и требовало действий.