— Заковыка? — встревожился Пси. — Какого рода?

— Кажется, мы нарвались на провал метрики, — буднично сообщил Лях-Козицки, словно это было ничего не стоящей мелочью, но даже новичок среди Патрульных, каким был Бэр, чётко представлял, какая крупная неприятность скрывается за этими внешне непритязательными словами.

Каждому межзвёзднику известно, что Большая Высота — всё то, что окружает звездолёт, когда он с невообразимой скоростью пронзает межзвёздный вакуум — пронизано разного рода излучениями, а также подвержено воздействию электромагнитных, гравитационных, лево— и право-торсионных, стационарно-пылевых, дискретно-капсулирующих и всяких прочих полей. Эти материальные составляющие пустого пространства могут влиять на полёт, но обычно искусства пилота бывает достаточно, чтобы справиться и с искривлённым тяготением «траурных звезд», и со спонтанным распадом тау-кванта на дробные доли, и даже с блуждающим мезонным облаком — грозой старинных анабиозных левиафанов. Но иногда современный космический аппарат в своём стремительном порыве неожиданно зависает между звёздами и ни на микрон не может приблизиться к цели, хотя двигатель продолжает работать в штатном режиме; это может означать только одно — вокруг принялась фонтанировать протяжённость.

И не просто протяжённость, а протяжённость без массы, то есть новорожденное пространство.

Откуда оно берется, никто не знает: то ли провоцируется манёврами звездолёта, то ли порождается самим вакуумом, то ли просачивается из параллельных миров, когда там начинают бушевать неведомые катаклизмы. Но для межзвёздников, которые волей случая оказались застигнуты протяжённостью без массы, нет участи хуже: как ни маневрируй, как ни увеличивай скорость, все равно из провала метрики так просто не выберешься.

Ситуация похожа на бегуна, стартующего по тренажёрной дорожке, только дорожка эта обладает собственной стратегией, которая заключается в том, что скорость её всегда соответствует скорости бегущего спортсмена, но с вектором движения, направленным в противоположную бегу сторону. Как бы ни варьировал свою скорость бегун, он постоянно будет находиться от стен помещения на одном и том же расстоянии. Допустим, был предпринят рывок, чтобы обогнать дорожку хотя бы на время. Но не тут-то было — в тот же миг скорость дорожки тоже увеличится. Причем настолько, насколько ускорился спортсмен. Темп резко сбавлен — дорожка отреагирует адекватно и на этот финт. А стоит бегуну вообще прекратить движение, как тренажёрная лента застынет. Словно задача спортивного инвентаря заключается в том, чтобы бегун, оставался неподвижным относительно всех ориентиров. Но если тренажёр можно выключить или просто сойти с него, то как выбраться из провала метрики, если она порождает новое пространство во всех направлениях, оставляя корабль на одном и том же расстоянии от всех ориентиров Большой Высоты? Одним словом, это трясина. Невидимая, но ощутимая. Провал метрики. А самое противное, что не отгадаешь, когда проклятая протяжённость прекратит фокусничать и вновь станет нерастяжимой, неизменяемой и кусочно-гладкой, чтобы дать звездолёту возможность продолжить рейс.

Большинство межзвёздников верит, что процентов девяносто сгинувших бесследно кораблей угодили в пространственные ловушки. Может быть, кое-кто из них до сих пор коротает время на «кроличьей пробежке», получившей название в честь персонажа мудрой сказки Кэрролла. Правда, существуют и обратные примеры, когда кораблям удавалось успешно выбраться из пространственной трясины.

И вот теперь в провал умудрилась вляпаться Команда.

Весело, ничего не скажешь.

— И надо же было напороться на такую фигню, когда до спутника оставалось не больше семи часов пути, — поскрёб голову Макс. — Не будь её, первый этап миссии был бы уже завершен.

Его досаду можно было понять — «фигня» длится уже семь часов. А сколько ещё придётся перебирать ногами бегуну, выбиваясь из сил, чтобы ни на йоту не приблизиться к цели?

Сутки?

Месяц?

Десять лет?

Нет, десять лет не придётся — запасов пищи, погруженных на иглодиск посольскими, не хватит.

— А почему семь часов назад нас не поставили в известность? — поинтересовался Пси.

— А что бы это изменило? — раздражённо ответил Макс. — Вас что, переполняют идеи?

— Успокойся, Макс, — подал голос командир. — Возьми себя в руки!

Он подозвал Пирелли и стал показывать ему какие-то расчёты.

— А ты, Сел, чем порадуешь? — не унимался Крайстенсен.