Их сладок звук, но слаще поцелуй – подарок милых губ.

А слово, что ни говори, всего лишь… воздух, облачко вдали.

– Соня написала? – робко спросила физик по образованию.

– Нет. Гейне. И я.

И диалог больше не возобновлялся. Не раз повторив несколько захватов и перебросов, углублений, взлетов и ударов об пол, оба, наконец, угомонились на липких простынях.

И так повторялось чуть не каждый день – ночевал Клод всегда дома. Ведь Фред уехал в свою академию. Изнее егопо возращению с юбилея отца якобы исключили за самоволку. Он, по легенде, не вернулся к отцу, а отправился искать работу в США. И там его след потерялся. А на самом деле он с молодыми учеными и инженерами жил в красивом особняке среди пустыни. Неизвестно им было даже, в какой стране.

Полигон для испытаний был унылым. Дома персонала – не комфортабельными. Личной жизни не было ни у кого. Потому что все, кто работал по двадцать часов, без выходных, должны были осуществить идею Фредрика о создании магнитно-лазерного щита Земли до того, как к атмосфере приблизится комета, которая способна разнести планету на куски, ударив такой массой в одну точку.

А так ее в космосе попробуют разрезать лазером и притормозить с помощью мощнейших магнитов, установленных на всех спутниках всех стран. И они должны сработать только один раз – по команде из центра. И спутники, скорее всего, погибнут при этом. Но число жертв на земле уменьшится в сотни или тысячи раз.

Казалось бы, конструкторы, физики, инженеры делали там то дело, скрывать которое нет смысла. В их планы не входило никакое зло. Но, во-первых, земляне были бы испуганы возможной перспективой гибели Земли. Такое уже было в 2012. И, во-вторых, до сих пор не было ни одного крупного изобретения, которое не ухитрились бы использовать во зло. Может, спутники в одностороннем порядке начнут уничтожать магнитами и лазерами спутники конкурентов. Интересы сильных стран способны нанести ущерб общему делу. Если спутников станет меньше – уменьшится и вероятность того, что осколки кометы будут измельчены.

Впрочем, очень вероятно, что небесный снаряд пролетит, не задев Землю вовсе. И все усилия будут потрачены зря.

Фред был в этой связке профессий не тем, кто разрабатывает инженерную сторону проекта, а лишь автором идеи, ну еще организатором мозговых штурмов по локальным проблемам. Сам он ничего проектировать не умел. Поэтому собирался отпроситься хоть на месяц с полигона. Четыре с лишним года он не видел Соню и отца, Лео и друзей.

Но не мог не вспоминать ту сцену, которую она ему устроила на дне рождения отца.

Она увела его в рощу возле ресторана и поцеловала так, что в глазах у него все закружилось и потемнело.

– Я хочу тебя сейчас, – категорично сказала она, – я больше не могу к тебе не прикасаться.

– Но, Софи, ты же еще и моя мама! И ты еще и ее дочь. Я не трону тебя сейчас, даже если придется себя кастрировать. Это будет мерзко по отношению в вам обеим – маме и дочке – воспользоваться тобой. Все случится, когда мы поженимся. Я вернусь года через четыре…

– Четыре!!!

Соня снова ринулась на него, как в атаку, и целовала лицо и шею, как в лихорадке.

– Жизнь так коротка. Не откладывай ничего, – шептала она ему в ухо, потом покусывала мочку. А он стонал и сопротивлялся.

– Я женюсь на тебе в тот же день, как вернусь. – На этих словах он отцепил от себя ее руки и буквально убежал из подсобки ресторана, куда тогда затащила его Соня.

И вот через столько лет ему приснился сон: Софья парит над морем в синем платье с картины. И это так красиво. Она переворачивается в воздухе, переливаясь и искрясь. А из воды высовывается рука Клода. И он вылетает из воды в небо, образуя как бы собою зрачок воронки, похожей на глаз сверху.