— С удовольствием, юноша. Боюсь для прогулки в этом месте я уже не гожусь, но в любом ином приличном деле я рада буду помочь.
— Что вы, уверен, что от кавалеров у вас нет отбоя. Не посмею с ними соперничать. У меня лишь один вопрос — кто этот человек? — я повернулся и указал на себя.
Старушка искренне рассмеялась, совсем молодым смехом. Так заливаются совсем юные девчонки, услышав отличную шутку и не стесняясь бурно отреагировать.
— Вы серьезно? — отсмеявшись, она вытерла слезы рукой в перчатке и удивленно посмотрела на мое серьезное лицо.
Немного растерянно опустила взгляд на свою собаку и сказал той:
— Шуша, ну ты только представь. Нынче ничему совсем не учат в лицеях. Не знать, кто такой князь Дашков!
Я совершенно точно знал, кто я. А вот кто такой князь Дашков — понятия не имел. Голова загудела, я копался в памяти Вознесенского, пытаясь найти хоть намек на его интерес к истории. Тщетно.
Только какие-то дурацкие шутки и детская песенка вплыла.
— Имею такой пробел, признаюсь, — виновато улыбнулся я даме. — Не подскажете, чем князь заслужил своё место здесь?
Всего девять фигур, и одна из них моя. Неспроста, как и чужое имя.
— Подскажу, — смилостивилась старушка, наклонилась и подхватила Шушу на руки, прижимая к себе. — Его светлость был величайшим магом своего времени, универсалом. И он спас империю от великого зла! Пожертвовал собой, но остановил орду.
Я снова обернулся к памятнику. Так это просто знак, что я действительно уничтожил всех врагов? Но откуда царь мог знать, что я его увижу?
— И написал величайший труд по магии, — продолжила тем временем дама поучительным тоном. — Кстати говоря, вот как раз в императорской публичной библиотеке он и хранится. Увы, написано на неизвестном языке. Никто так и не расшифровал его.
Я перевел взгляд на библиотеку. Так, а вот это уже совсем интересно…
Глава 8
Старушка продолжила что-то увлеченно говорить, я же отстраненно смотрел на свою бронзовую фигуру. Так странно было видеть себя прежним. Слияние сыграло со мной забавную шутку — я воспринимал себя как тем, кем был раньше, так и тем, кем стал. Отражение в зеркале меня не пугало, но сейчас я испытывал замешательство.
Неужели у меня был такой здоровенный нос? Я невольно прикоснулся к нынешнему и потер переносицу.
Сейчас-то вроде все в порядке. Вознесенские выделялись не только редким даром, но и исключительно благородной внешностью. Даже дед, несмотря на возраст и перенесенные потрясения, величавые черты лица не потерял.
Отец молодого Вознесенского, насколько он остался в его воспоминаниях, тоже унаследовал выдающуюся внешность. Но именно я стал почти копией патриарха в том же возрасте.
Видимо и поэтому дед так расстраивался шальному образу жизни Вознесенского. В детях, особенно так похожих на тебя, хочешь видеть лучшую свою версию.