Кто меня отвезет ночью на кладбище, я не сомневался. Индраджит ответил моментально, традиционно жутковато поприветствовав:

— Доброй ночи, ваше сиятельство! Да последуете вы мудрому примеру Айяппа и никогда не свяжетесь с коварными женщинами, что вырвут ваше сердце и растопчут в пыли под своими ногами! Куда вас отвезти?

— И тебе доброй ночи, Индраджит. Обязательно последую, — вежливо поддержал я его горячую речь. — Тут совсем недалеко…

— Убивать? — радостно перебил индус.

— Не в этот раз, Индраджит. Всё должно пройти спокойно. Мне нужно на Смоленское кладбище, часа на два или три. И потом обратно.

— Хорошо, понял, — разочарованно протянул он. — Скоро буду, ваше сиятельство!

Одеваться неприметно я не стал. Проникнуть в такое время на престижный погост в самом центре столицы без теневой магии невозможно. А вот в виде дворянина, ищущего острых ощущений, вполне.

Тем не менее оружие я с собой взял. Выбрал пару надежных кинжалов — один прекрасно скрылся под пиджаком, в плечевых ножнах, а второй поменьше у щиколотки.

Индраджит припарковался чуть дальше по улочке, ведущей к главным воротам Смоленского кладбища, расположенного в центре Васильевского острова.

Я прошелся пешком, взглянул на темные окна трапезной, соседствующей рядом с погостом. Удобно — навестил умерших и тут же отпраздновал жизнь. Возле запертых дверей кто-то позабыл увядший погребальный венок.

На решетке ворот висел серьезного вида и размера замок. Я потряс его и где-то за забором зашлись в глухом лае собаки. В окошке сторожа загорелся свет и через пару минут явился он сам.

Поднял повыше фонарь и сонно прищурился на меня.

— Открывай, — я недовольно прикрыл рукой глаза от яркого света, заодно демонстрируя родовой перстень на пальце.

— Господин, — мигом сориентировался сторож. — Ну так ночь же на дворе, не положено…

— Открывай, — нетерпеливо повторил я. — Родню навестить желаю. За беспокойство заплачу, не переживай.

Я извлек пачку денег и сунул её между прутьев. Сторож раздумывал недолго, купюры ловко исчезли, а он тут же завозился с замком.

— Родня это святое, конечно же, господин, — бормотал он, открывая. — А уж какая им там теперь разница, ночь иль день на дворе.

После арочного прохода ворот вглубь уходила мощеная дорожка. Вдоль неё стояли фонари, слабыми пятнами освещая пространство вокруг. В их теплом свете виднелась пышная листва деревьев. Кладбище было больше похоже на парк.

Я всмотрелся в окружающую темноту и перевел взгляд на фонарь сторожа. Тот понимающе протянул его мне.

— Благодарю, верну когда буду уходить, — пообещал я и уверенным шагом направился по дорожке.