Впрочем, артефакторам хватало и такого уровня. Но не мне.

— А что у нас сегодня на ужин? — решил я задобрить старика, всё еще немного обиженного.

— Так что заказывали, — оттаял слуга и улыбнулся.

— Я что-то заказывал? — такого припомнить не получалось.

— Ну так давеча сами же сказали — «я бы сейчас, Прохор, целого кабана бы умял». Так и сказали, точь-в-точь.

— И что, — продолжил я изумляться. — Ты кабана приготовил?

— Откуда ж я его возьму? — старик посмотрел на меня, как на маленького ребенка, не понимающего банальные вещи. — Порося запек. В яблоках.

— В яблоках же гусей запекают…

— А на кой нам гусь? Если парась есть? — тоже удивился Прохор.

С такой логикой поспорить я не смог. Как и спросить, куда смотрел его помощник Игнат. Я парня пару раз только видел, днем кухарных дел мастер был на учебе, а вечерами из кухни не выходил.

Не по характеру работы тощий и при этом высоченный, Игнат напоминал оглоблю с вечно голодными глазами. При этом образование имел отменное, происходил из рода дворян, что безтитульные. Род, как я понял, бедствовал где-то в глубинке.

— А помощник твой где? — всё таки спросил я, боясь что Прохор успел извести парня.

— Игнатушка? — расплылся в улыбке слуга. — Так выходной у него сегодня. С зазнобой в театр идут. Культурная программа, во!

Ну раз «Игнатушка», то поладили. Да и выходной это святое, значит переживем яблочного поросенка. Но надо будет его как-нибудь незаметно попросить перед выходными готовить с запасом.

Хотя это вряд ли остановит проснувшуюся в Прохоре страсть к кулинарии.

Каким-то волшебным образом, новое блюдо слуге удалось. Кисловатые зеленые яблоки изумительно подошли к мясу, запеченному в меду с горчицей. Так что мы с дедом абсолютно искренне хвалили Прохора за прекрасный ужин. Тот прослезился и даже согласился вместе с нами выпить вечернего чаю.

Так, в приглушенном свете лампы, у распахнутых окон столовой, и завершился этот день. В темноте сада стрекотали кузнечики или какая-то другая живность, и веяло прохладой приближающейся ночи.

Хороший день закончился хорошим сном, в котором мне явился предок в старинном камзоле, расшитым золотом и изумрудами. Но разговора не случилось — дух лишь пристально посмотрел на меня и испарился.