– Генка жалуется, что жениться не на ком. Мол, баб в институте полно, да все, как одна, крокодилицы. А жениться-то мужику хочется…

– Да не хочется мне жениться! Рано мне еще, я еще маленький. Это я как к вам приду, раскисаю. У вас какая-то обстановка такая, к мечтам располагающая. Вот так расслабишься, и подумаешь: а что, и после женитьбы живут люди.

Лида подсела на диван, по-хозяйски прижалась к мужу:

– Дурак ты, Генка. Дураком был, дураком, наверное, и помрешь. И чего вы, мужики, так жениться боитесь? После свадьбы ведь только и начинается настоящая жизнь! Это до женитьбы – репетиция, курсы повышения сексуальной квалификации. А потом – семья, ребенок, другие заботы…

– Вот-вот, – перебил Кеба. – Именно: семья, ребенок, другие заботы. На хрена мне заботы? Мне что, одному плохо?

– А что, хорошо? У холостого проблем меньше?

– Конечно, хорошо! Какие проблемы?

– Ну, например, что вокруг одни крокодилы. Или это не проблема?

– А что, это большая проблема? Женюсь – и крокодилы исчезнут?

– Ты просто перестанешь их замечать. И они перестанут быть крокодилами, станут обыкновенными студентками. Кстати, вовсе не обязательно жениться на студентке. У тебя что, других претенденток нет?

– И правда, – подключился Лёха. – Чего ты все о студентках своих рассуждаешь? Найди себе не крокодилицу, не студентку – и нет проблем.

Свежая мысль. А то он сам об этом не думал!

Беда в том, что ему теперь вообще ничего и никого не хотелось. Когда вокруг тебя голые девки табунами пляшут, нарочно майки задирают, чтобы голой грудью сверкнуть «ненароком» – поневоле евнухом станешь. Евнухом – это он, конечно, утрирует, и сильно. Но по большому счету не хочется ничего. Одному лучше.

Однако приходя в гости к Бубновым, он почему-то отчаянно завидовал им. Но не будет же он им правду рассказывать? Проще отшутиться.

– Когда ж мне еще постороннюю искать? Мне бы с институтскими разобраться.

– А-ааа, – не сговариваясь, хором протянули Бубновы и понимающе улыбнулись.

– Ничего не «а-ааа»! И вообще, отстаньте от меня со своей женитьбой!

– У, какие мы сердитые, – улыбнулась Лида. – Ладно, посекретничайте тут, я пойду Катьке кашу варить.

После ее ухода друзья замолчали. Воцарилась пауза, впрочем, совсем не тягостная – они знали друг друга, кажется, всю жизнь, а потому не очень-то обращали внимание на слова. Переглядывались только, выжидая время, чтобы Лида отошла от дверей подальше, чтоб, не дай Бог, не подслушала дальнейший разговор.

– Ну ладно, колись, – прошептал Леха. – Я же вижу, что-то тебя грызет. Есть кто-то, выделяющийся из крокодильего поголовья?