– Но трагедия одного человека не должна стать трагедией всего народа, – сказал я. – А трагедия народа – трагедией всего человечества.

– То есть во имя счастья человечества можно уничтожить целый народ? – снова очень громко спросил Дофин.

Леон откашлялся:

– У нас новый участник? – и повернулся к нему.

Дело в том, что Леона не было на заседании, когда я первый раз привел Дофина на кружок. Ага! Значит, это было во второй раз. Леон вообще-то редко пропускал занятия. Чтобы два раза подряд – такого быть не могло.

– Да, – сказал я. – Рекомендую: молодой австрийский социалист. Партийная кличка Дофин.

– В розыске? Под надзором полиции? Или убежал из тюрьмы? – отчасти уважительно спросил Леон. Кажется, он даже привстал.

– Нет! – засмеялся Дофин, встал и приблизился к нему. – Нет, что вы! Дофин – это просто прозвище. Школьное имя. Дельфин – Дофин. Меня зовут Адольф Гитлер, очень приятно.

– Леон Троцкий, – сказал Леон и протянул ему руку.

– Вы и есть тот самый Троцкий? – Дофин ответил ему горячим рукопожатием.

– Тот самый? – нахмурился Леон.

– Да, мне говорили о вас… много… что вы, ну, вообще вождь.

– Пустое! – Леон выдернул руку, которую Дофин продолжал трясти; но было видно, что ему это нравится. – Пустое, мы все тут просто товарищи… Значит, Адольф Гитлер? Значит, вы не подпольщик, и это, в сущности, неплохо. А раз вы не подпольщик, то позвольте поинтересоваться: чем вы занимаетесь? Так сказать, в свободное от социализма время? – и сам засмеялся собственной шутке.

– Я учусь на художника.

– Что ж. Это неплохо. И как, успешно?

– Не очень.

– Отчего же?

– Мне не даются люди. У меня хорошо получаются улицы, дома, вообще пейзажи. Особенно городские. А люди – плохо.

Мне не понравилось, что Леон его так подробно расспрашивает, а он так простодушно отвечает.

– Значит, надо учиться на архитектора! – Леон поднял палец. – Только и всего. К своим дарованиям надо относиться рационально.