– Дай бинокль и на самый малый сбавь, – сказал я вахтенному, вбежав на мостик.

– Да это же кит, – сказал вахтенный, посмотрев туда же, куда и я, – он в сетях запутался, наверное мертвый уже.

Я внимательно рассматривал тушу животного, запутавшегося в сетях, и заметил, как шевелится его дыхало.

– Он живой! Стоп! Слышишь меня? Стоп! – зачем-то заорал я на вахтенного.

– И что у нас тут? – спросил Иваныч.

– Кит Иваныч, живой еще, спасать надо, блин.

– Дай-ка, – Иваныч посмотрел в бинокль и потом проговорил по громкой. – Боцман, мотобот на воду!

В мотобот залезли втроем, я, Леха и боцман. Аккуратно подошли к киту, он повернулся чуть набок, словно показывая боковой плавник, истерзанный веревками сети, плавник, надо сказать, с два моих роста… вот это гигант. Леха удерживал меня на веревке, а я, упершись ногами в борт, свесился и начал ножом резать сеть. Процедура освобождения кита заняла около часа. Я все время боялся, что кит чуть повернется и просто раздавит меня об борт. Было видно, что животное очень долго мучилось, и у него не было даже сил уйти на дно, кит просто чуть отплыл в сторону и так и продолжал держаться на поверхности. Вернувшись на «Аврору», мы еще полчаса наблюдали за тем, как кит медленно удаляется в океан, а потом он нырнул, показав нам свой огромный хвост.

– Какой же он красивый… и здоровенный, – сказал я, стоя опершись локтями на борт.

– Да, – согласился Иваныч, – полторы наших «Авроры» размером то. Ну что гринписовец, мы можем продолжать нашу экспедицию?

– Можем, железка должна быть уже скоро, – сказал я, заглядывая в карту, – она где-то рядом совсем.

– Олег, давай ближе к берегу, полкабельтова держись, – сказал Иваныч вахтенному.

Тот кивнул, чуть сбавил ход и слегка повернул «Аврору» к берегу.

Вахтенный сообщил по громкой связи о том, что видна насыпь железной дороги, когда мы уже заканчивали завтрак. Подошли к берегу параллельно насыпи, так получалось ближе, и встали на якорь. Но все равно пришлось опускать на берег длинные десятиметровые сходни, которые были специально изготовлены для таких случаев, когда к берегу невозможно пришвартоваться вплотную. Я, Леха и Иваныч стояли на носу, разглядывая насыпь железной дороги и идущий параллельно ей проселок.

– Там непонятное что-то, – сказал Иваныч, протянув мне бинокль, – вон у поворота смотри.

Я взял бинокль и присмотрелся. Примерно в полутора километрах от нас, на проселочной дороге, ниже насыпи, в заросшем кустарником и высокой травой буреломе что-то поблескивало и имело формы явно не природного происхождения.

– Ну что, Леш, пешком пока сходим?

– Да, сначала малой группой, ты, я и двое моих.

– Я бы тоже сходил, – сказал Иваныч, – а то накосячите, как с тем «кенвуртом».

– Блин, ты мне теперь это всю оставшуюся жизнь будешь вспоминать?