– Не убедил, – призналась честно. – Не пойду за тебя замуж.

– Предпочтешь остаться наложницей? – вкрадчиво поинтересовался прим-лорд. – Без проблем.

Ну что за человек! Я с ним предельно ласково общаюсь, а он совсем не ценит! И к чему тогда интеллигентность?

– Отвали, повелитель, – объяснила по-простому.

Его глаза расширились. Он угрожающе надвинулся на меня, и я подумала отстраненно: «А глаза-то под стать фамилии… серо-голубые, царапающие и ледяные». На этом месте, увы, мысль прервалась, потому что прим-лорд дважды обвил мне шею моей же собственной косой и дернул так, что я захрипела.

Ну я так не играю… Быть задушенной своими же волосами! Что за нелепая смерть? Да еще в отпуске! Позор, да и только! Обязательно потребую компенсации у туроператора.

– Слушай меня, – прошипел агрессор, – ты будешь делать то, что я тебе прикажу. Скажу стать наложницей – станешь, захочу, чтобы голой на снегу станцевала, – станцуешь. Сама или придется заставить – без разницы. На цыпочках передо мной ходить будешь, как все остальные.

Очень прочувствованная вышла речь. Если бы не пришлось бороться за глоток воздуха, я вслушалась бы в нее внимательно. А так… впечатление получилось смазанным. Я заскребла ногтями, пытаясь правителя от себя оторвать.

– Поняла? – встряхнул меня прим-лорд, и в глазах потемнело.

Эх, прощай, Ледяной мир, здравствуй, родное управление и Зинаида Петровна!

Вероятно, прим-лорд моей судорожно забившейся тушкой остался доволен, потому что захват ослабил.

– Поняла? – на тон ниже повторил, пока я, несколько раз сглотнув, спешно проверяла горло на целостность. – Я подчинил себе эту страну, подчиню и тебя.

– Это… вряд ли, – просипела.

Без всякого вызова, просто констатируя факт. И это его озадачило.

– Почему? – нахмурился прим-лорд.

Я еще разок сглотнула, прокашлялась и порадовалась вернувшейся способности говорить:

– Потому что моей первой книгой был мамин букварь. А там черным по белому было написано: «Мы не рабы. Рабы не мы». Я и поверила, – развела руками. – Маленькая была, наивная. А сейчас уже поздно что-то менять.

Он отшатнулся.

– Гримуар твоей матери?! – вскричал с неподдельным потрясением. – Его все считают давно развеянным в снег! Где он? Отвечай, ничего не скрывая!

Да пожалуйста, чего так орать-то? Гримуар какой-то… Местный синоним букваря? Книги я не выбрасываю, значит…