Все понятно: платить им нечем, Нина Васильевна явилась в ресторан, чтобы выцыганить у Клима деньги, а папаша увел ее, чтобы она не позорилась.
— Я не судебный пристав — выгонять людей из дома, — сказал Клим и повернулся, чтобы идти.
— Погодите! — Парень протянул Климу ладонь: — Меня зовут Георгий Купин… или просто Жора. — Он светло улыбнулся. — Нина сама хотела поговорить с вами. Если у вас есть время, мы можем вместе отправиться в Осинки.
4
Домой ехали на одном извозчике. По дороге Жора рассказал Климу о себе и о Елене и о том, как они познакомились на кладбище на могиле с каменной змеей. Сторож им наврал, что в ней похоронена девушка, проклятая отцом, а на плите описаны ее грехи. Жора и Елена долго разбирали заросшую мхом церковно-славянскую вязь и в конце концов выяснили, что под плитой лежит пехотный бригадир.
Елена уже окончила гимназию в прошлом году, пару месяцев проучилась в восьмом педагогическом классе, но бросила — слишком скучно было.
— Она певица от Бога! Ей в опере надо выступать, — громко восхищался Жора.
Елена краснела:
— Ой, ну перестань! Я тебе как медаль — повесил на грудь и хвастаешь.
— Женщина для того и нужна, чтобы блестела поярче и свидетельствовала о заслугах, — подмигнул ей Жора.
У них все было решено: венчание через год и любовь до гроба.
По словам Жоры, Григорий Платонович Купин приходился им с Ниной родным дядей.
— У него голова — как Государственная дума, — заверил он. — Они с Ниной вдвоем занимаются поместьем и восстанавливают завод в Осинках. После революции мужики хотели отобрать у нас землю; управы на них нет — полиции не существует, а войска всегда принимают сторону крестьян. Нина с ними договорилась: она будет поставлять семена и инвентарь, а по осени сбывать товар — за долю в урожае. Мы, конечно, потеряли в деньгах, но других помещиков просто выгнали из усадеб.
Клим слушал молча. Все это мало вязалось с образом, который он нарисовал себе. Графиня Одинцова была для него как случайно сложившаяся в голове мелодия, которую не очень-то твердо помнишь, но которая безумно нравится.
Он пытался представить Нину в трактире, где за бесконечными чаепитиями, а иногда за стаканом водки помещики продавали купцам сено и пеньку. Ему приходилось там бывать: низкие грязные комнаты в пестрых обоях, липкие столы, потные лица… Приличной женщине туда нельзя было соваться, но, по словам Жоры, Нина торговала вполне успешно. Вероятно, он все слегка преувеличивал из фамильной страсти к хвастовству, но Елена подтверждала его слова:
— Нина у нас очень деловая.
Деловая женщина — это шестипудовая купчиха, у которой над локтями отвисшая кожа, а над губой — черные усы. Такая как гаркнет — у приказчиков картузы с голов сдуваются.
Опять странное, не укладывающееся в голове сочетание — прекрасная дама с бальным веером в руках и… поставки горбыля.
Извозчик завез Жору и Елену на Гребешок.
— Кто написал слова танго, которое вы исполняли? — спросил Клим на прощание.