Он потряс головой.

– Дело не в этом. Просто… Как я смогу содержать семью? Я не могу. Мне еле-еле хватает на жизнь. У меня осталось немного денег от страховки моих родителей, но большинство ушло на оплату лечения. Дядя содержал нас на то, что получал по армейской инвалидности, а сейчас у меня осталась только небольшая страховка. Мне ее хватит, если я не проживу до ста лет. Но это все, что у меня есть.

Он отвернулся от меня и стал смотреть в окно.

Я вздохнула, уронив плечи.

– Арчер, ты найдешь работу, найдешь что-то, что тебе понравится. Знаешь, даже инвалиды могут сделать прекрасную карьеру, а ты ведь не…

– Хочешь, я тебе расскажу, как первый раз вышел один за пределы участка? – спросил он, прерывая меня.

Поглядев на него, я кивнула. Мне внезапно стало очень грустно, даже не знаю почему.

– Дядя умер четыре года назад. Он сам сделал все распоряжения, и его кремировали. Медицинский эксперт забрал его тело и через неделю привез прах. И больше я целых полгода никого не видел.

Дядя сделал в погребе запасы еды – это была часть его паранойи, – и мне хватило этого надолго. Я отрастил волосы и бороду… Я точно не могу сказать почему, но мне казалось, что это еще один способ спрятаться от людей. Я знал, что они будут смотреть в лицо. Это ненормально, да? – Он снова взглянул на меня.

Я покачала головой.

– Совсем не ненормально.

Он помолчал, взглянул на меня и продолжил. Я затаила дыхание. Это был первый раз, когда он сам открылся мне, без моих просьб.

– В первый раз, когда я пошел за продуктами, мне понадобилось два часа, чтобы дойти туда, Бри, – сказал он убито. – Два часа.

– Арчер, – выдохнула я с подступающими слезами и положила руки ему на колени, прижимаясь к нему. – Но ты же все равно сделал это. Это было трудно, но ты сделал.

Он кивнул.

– Ну да, сделал. Люди смотрели на меня и перешептывались. Я схватил хлеб и арахисовое масло и прожил на них неделю, пока не набрался мужества пойти туда снова. Я не выходил с этого участка с семи лет, Бри. – Он тяжело дышал, и его лицо исказилось.

Он поглядел куда-то, явно припоминая.

– Но потом стало полегче. Я не обращал внимания на людей, а они на меня. Наверное, ко мне стали привыкать. Когда со мной кто-то заговаривал, я отворачивался. Потом все как-то наладилось. Я придумывал себе проекты и был занят. Но я был одинок, ужасно одинок. Я старался загнать себя до усталости… – Он провел рукой по волосам с загнанным выражением лица…

У меня в глазах стояли слезы. Я еще лучше поняла, какая храбрость требовалась Арчеру, чтобы хотя бы сделать шаг за пределы участка.

– Знаешь, то, что ты пошел с Тревисом… И ко мне в столовую… Арчер, ты это сделал, и это было так мужественно с твоей стороны.