– Отец, – сказал Уокер, наклонившись к лежащему на снегу священнику.
Ледоруб по-прежнему торчал у него из-под ребер, с противоположной стороны груди вытекала кровь из пулевого отверстия. Но Уокер видел, что эти раны – далеко не худшее, что произошло со стариком. Лицо его было изуродовано настолько сильно и он потерял так много крови, что казалось невероятным, что он вообще добрался до Первого Лагеря. Мороз и потеря крови должны были убить его, но демон стал печью, согревавшей его изнутри, и двигателем, заставлявшим идти вперед.
А теперь этот огонь исчез.
– Отец… – повторил Уокер.
Губы старика шевелились, несмотря на чудовищно разорванный рот. У него получалось издавать только булькающий дребезжащий шепот, почти неразборчивый из-за увечий, но Уокер понял. Отец Корнелиус молился. Эти слова Уокер уже слышал однажды – когда стоял у постели матери возле священника, вызванного в больницу для последнего обряда. Это была отходная молитва, произносимая над умирающими, и теперь отец Корнелиус читал ее для себя.
Уокер молчал, держал старика за руку и молился вместе с ним.
На тот случай, если Бог их все-таки услышит…
Втроем они продолжили путь из Первого Лагеря вниз. Мериам шла между Ким и Уокером. Она шаталась, но изо всех сил старалась держаться прямо. Иногда ей удавалось идти самостоятельно, хотя и не без помощи твердой руки, но порой у нее начинала сильно кружиться голова, ее окутывала тьма, и тогда им приходилось обхватывать ее за плечи и практически тащить на себе.
Разбитые и измученные, они продолжали тащиться вниз, и когда наступили сумерки, они почти подошли к тому месту, где будут стоять грузовики и ходить живые люди. А еще там будет еда.
Снег продолжал падать, но теперь легчайший. Небеса словно дарили красоту в качестве извинения за жестокую метель, бушевавшую на горе.
Пошатнувшись, Мериам остановилась и вдруг стала пытаться отбежать вверх по тропе, оскальзываясь на каждом шагу.
– Стой, – позвала ее Ким, – ты что…
– Там! – панически закричала Мериам, указывая куда-то дрожащим пальцем. – Разве вы… разве вы не видите его?
И они увидели.
В тени рощицы голых деревьев в одиночестве сидел сгорбившийся Хакан. Увидев, как в полумраке поблескивает оранжевый огонек, Мериам почти закричала, но потом поняла, что это вспыхивает и меркнет кончик сигареты. Хакан сидел, ждал их и курил, выдыхая в воздух клубы серого дыма.
Уокер отделился от них, оставив Мериам на попечение Ким. Он вынул пистолет и осторожно приблизился к Хакану.
– Как, черт возьми, ты сюда попал? – рявкнул Уокер.
Хакан склонил голову.
– Я могу задать вам тот же вопрос.