— Угу… Что бы стать генералом мало заслужить штаны с лампасами, нужно ещё создать вакантную генеральскую должность…
— Кто-то должен полететь в отставку… или на пенсию… или — под трибунал… Ой, а если погибнут люди? — гипотетическая перспектива быстрого карьерного роста наглядно повернулась своей отвратительной стороной.
— Значит, уцелевшие получат ещё больше плюшек и погремушек… Побед без жертв не бывает.
— А разве так можно? — что-то он подозрительно разоткровенничался. Да на трезвую голову. Не к добру…
— А как можно? Уточню, а как оно бывает в жизни на самом деле?
— Не знаю…
— Врешь, — посерьезнел, до холодности, — Знаешь… Давай, прямо сейчас, прикинем. На живых примерах.
Способность Владимира цитировать по памяти, целыми страницами — мне известна. Готовность смело и бесцеремонно привлекать зубодробительные аналогии — тоже. Но, каждый раз, наблюдая его анализ, тихонько шалела. Привычный мир, после разбора "внутренних связей" казавшихся очевидными событий — послушно становился набок и старой ржавой сковородкой катился в тартарары.
— Даю установку! — Ещё один Кашпировский нашелся, — Задачка-летучка! Восьмое сентября 1941 года… Немцы замкнули кольцо блокады Ленинграда… Более 3 миллионов его жителей (согласно переписи населения 1939 года), плюс транзитные эвакуированные, плюс сотни тысяч беженцев из ближних и дальних пригородов — вдруг, неожиданно для себя оказались отрезанными от остального мира. Образовалась толпа обывателей, совершенно к подобной "робинзонаде" не готовых. Это ожидалось?
— Ну, считалось возможным… наверное… Точнее — не возможным. К чему такие страсти, на ночь глядя?
— Случай уж очень жизненный, — он жестко усмехнулся, — Качественно избавляет от слюнявых иллюзий.
— Тогда — не знаю! Думаю, если бы кто-то из начальства произнес слово "блокада" летом 1941-го, то его б расстреляли, как паникера… С другой стороны — немцы быстро наступали… и можно было сложить два и два…
— Соображаешь! Когда от руководства требуют правду, но, за произнесение её вслух — расстреливают, умные люди молчат и готовятся к худшему. Результат этой "игры в молчанку" помнишь?
— Угу… В целях пропаганды вину за голод свалили на немцев. Они де разбомбили Бадаевские склады, где хранилось более 3 000 тонн муки и много тысяч тонн самых разных продуктов питания. Некоторые до сих пор верят, что если бы те склады не сгорели…
— А на самом деле?
— На самом деле месячное потребление мирным Ленинградом одной только муки — тогда составляло более 70 тысяч тонн. В сентябре 1941 года (до начала осады) — 2,5 тысячи тонн в сутки. В дальнейшем потребление муки стало быстро сокращаться. Уже к середине сентября оно составляло 2,1 тысячи тонн в сутки. В октябре — колебалось около тысячи тонн в сутки. В ноябре упало до 600–700 тонн в сутки, а к середине декабря — не превышало 500 тонн в сутки. Так что, на Бадаевских складах хранился, от силы, 2–3 дневный запас продуктов. Это удивительно мало, если забыть, что в августе предполагалось, что город будет оставлен немцам, отчего стратегические материалы и продовольствие из него спешно вывозили…
— Когда стало ясно, что город осажден, но не сдается и надо наоборот (!), срочно, любыми средствами, заново создавать там настоящий продовольственный запас, то что из этого получилось?
— Ничего не вышло. До самого конца 1941 года и после объем подвоза продовольствия неизменно оказывался в 5-7-10 и более раз меньше, чем реальная в нем потребность. Никаких запасов создать не удалось. Резервы, в виде мало пригодных для питания людей суррогатов, составили крохи от нормы, даже в абсолютном весе. Считается, что было обнаружено и пущено на помол, в качестве добавок к муке, около 8 000 тонн пивного солода, 5 000 тонн фуражного овса и около 18 000 тон всевозможных отходов… включая ядовитый хлопковый жмых, выбойки из мешков, сметки мучной пыли со складов, рисовую лузгу и прочего. Всё вместе — менее одной месячной нормы. По совокупности, расход продуктов, отпускаемых населению — постепенно пришлось уменьшить в 5–8 раз. При "физиологическом пределе" выживания — 2–2,5 раза. "Иждивенческая" норма в 125 граммов хлеба (с учетом 65 % припека, то есть на 2/3 состоящая из воды или банально мокрая), для взрослого человека — смертный приговор. Фактически, осажденный Ленинград был обречен на вымирание. Объективно, по медицинским показаниям…
— Результат?
— К осени 1943 года население города сократилось, по самым осторожным оценкам — впятеро, а "по гамбургскому счету" — на порядок. Выжили — не более полумиллиона из "предблокадных" обитателей. На Нюрнбергском Процессе — наши быстренько заявили, что от голода в Ленинграде погибло более 630 тысяч мирных жителей… Все были шокированы. Однако "официально" — никаких доказательств никогда не приводилось! И вообще тема не афишировалась. Вопиющий пример, когда представитель СССР на Нюрнбергском трибунале Рагинский, выступая 22 февраля 1946 года, на заседании особо посвященном Блокаде — перечислил сведения о бесчинствах германских войск и разрушениях, причиненных Ленинграду и его пригородам, но ухитрился ни разу не упомянуть (!) о человеческих жертвах многолетней осады. Особо занятно, что никто его не переспросил. Короче, уже там и тогда, всем рулила грязная политика.