Потом еще одну девушку забираем с седьмого этажа, а на восьмом, и правда, встречаемся с бывшим человеком Ритой, которая уже прокачалась до третьего уровня и успела кого-то съесть и притом — не одного. И раньше, будучи человеком, она работала в доме на соседей не покладая рук, теперь вот, обратившись, тоже на месте не стоит, быстро продвигается по уровням.

Продвигалась, то есть.

Мы знаем, кого именно съела Рита, но, проверять не идем, видеть и вспоминать эту картину потом никакого желания нет. Квартиры мы не обыскиваем, просто освобождаем зараженных и зовем выживших, чтобы подали голос или постучали чем-то.

— Может быть, заедем сюда еще раз, — успокаиваю я своих, но, сам понимаю, что нас интересовала здесь только дочка Риты и еще Наташа, поэтому, больше тратить время на этот дом мы точно не станем.

Мы все же доходим до двенадцатого этажа, где находим в своей квартире чудом спасшуюся Наташу и спускаем вниз ее с еще одной спасенной.

— Ты то, как выжила? — удивляется Олег, много общавшийся с женщиной раньше.

Наташа отвечает, что сразу после сообщения о втором этапе схватила оставшуюся приготовленную еду и поднялась к себе, изо всех сил уговаривая пойти с собой и Сашу, но, та осталась с матерью до конца.

— Вот и все, пять человек осталось в живых из прежних двадцати пяти жильцов и десятка переселенцев из поселка, — печально замечает Ира.

Молодая мать с ребенком — как раз из поселка, из ссыльно-переселенцев и она страшно благодарна нам, что вернется в знакомое безопасное место, чудом выжив в страшном доме во время ссылки.

— Все, теперь с домом покончено. А ведь, и правда, здесь почти все жильцы собрались старше тридцати лет и вот какой итог, — говорю я своим, захожу напоследок в магазинчик и забираю оттуда чудом сохранившиеся две большие упаковки туалетной бумаги.

Наши машины забиты людьми, все сидят друг на друге и в багажниках, поэтому мы сразу же едем в поселок, чтобы высадить эвакуированных из дома и пообедать, время как раз к двенадцати, мы уже проголодались и немного устали.

С бибиканьем проезжаем мимо часовых на вышке и вскоре заруливаем в поселок, где на общественной кухне выгружаем спасенных и женщин, чтобы накормить их в первую очередь. Сами помогаем разгрузить плотно набитый кузов Мицубиськи и отправляем ее к ангару, где водитель должен по рации позвать служивых и их помощников на загрузку.

— Все, еще одна машина и с ангаром покончено, — говорю я на входе на кухню, облегченно вздыхая.

— Ну и что? Дальше пойдут другие магазины, — не дает мне расслабиться Олег.

— Хватит про пахоту. Дайте пожрать и поспать, а сначала — помыть руки и лицо!

После похода в ванную я сажусь за стол и приступаю к трапезе вместе с остальными мужиками.

Я торопливо закидываю ложкой еду в себя, потом расслабляюсь, смотрю по сторонам и вижу, что все выжившие в поселке, ангаре и бывшей базе собрались здесь, на общественной кухне.

— Олег, Сергей, придется разместить парней, наших старых и новых грузчиков. Подумайте, какой дом им выделить. Лучше, чтобы один из тех, которые не пропахли, в такие уже будем просто спасенных распределять. А это наша смена, можно так сказать, пусть отдыхают нормально.

Вскоре парней уводят на размещение, помыться и закинуть первые проценты в навыки, хорошо, что нашелся, рядом с нашим, большой дом без хозяев и трупов, как раз хватит для размещения восьми одиноких пока парней.

Размышляю над миской и меня тут же спрашивает Маша: