Шесть, семь, восемь, девять, и вскоре Карл кивнул уже на цифре десять. Он продолжал улыбаться, но внутри его выворачивало наизнанку. Во сколько ему обойдется эта мерзость? В зале было еще как минимум шесть состоявшихся миллиардеров и несколько будущих. Нехватки раздутых до безобразия человеческих эго и денег явно не наблюдалось, но ни одному из присутствующих здесь богачей статья в прессе не нужна была так сильно, как Карлу Трюдо.

И Пит Флинт это понимал.

Два участника торгов выпали на пути к одиннадцати миллионам.

— Сколько еще осталось желающих? — шепотом спросил Карл у банкира, который наблюдал за толпой, выискивая конкурентов.

— Пит Флинт и, быть может, кто-то еще.

Сукин сын. Когда Карл дал добро на двенадцать миллионов, Брианна практически засунула язык ему в ухо.

— Ставка в двенадцать миллионов принята! — Толпа разразилась аплодисментами и восторженными криками, когда аукционист внес весьма мудрое предложение: — А теперь пора сделать небольшую паузу и передохнуть.

Все гости выпили. Карл глотнул вина. Пит Флинт сидел за ним сзади через два стола, но Карл не осмелился повернуться и признать, что они вступили в битву друг с другом.

Если Флинт действительно сократил инвестиции в акции «Крейн», то благодаря вердикту он обогатится на миллионы. Карл же на этом вердикте потеряет миллионы. Правда, пока все было лишь на бумаге, но разве это меняет дело?

«Имельда» же существовала отнюдь не на бумаге. Она была реальна и осязаема, и это произведение искусства Карл потерять просто не мог, по крайней мере не в пользу Пита Флинта.

Раунды 13, 14 и 15 были великолепно проведены аукционистом, и каждый заканчивался неистовыми аплодисментами. Слухи быстро распространялись, и вскоре все уже знали, что состязаются Карл Трюдо и Пит Флинт. Когда аплодисменты стихли, два тяжеловеса вновь вступили в борьбу. Карл кивнул на цифре 16 миллионов, затем последовали овации.

— Кто-нибудь поставит семнадцать миллионов? — напирал аукционист, явно испытывая интерес к происходящему.

Долгая пауза. Напряжение было таково, что в воздухе, казалось, пробегали электрические разряды.

— Что ж, хорошо. Шестнадцать миллионов — раз, шестнадцать миллионов — два… Ах да, сделана ставка в семнадцать миллионов.

Карл давал себе клятвы и сам нарушал их на протяжении всей этой пытки, но твердо решил, что не пойдет дальше семнадцати миллионов. Когда шум стих, он откинулся в кресле так же спокойно, как любой корпоративный рейдер, который может пустить в ход целые миллиарды. Он закончил и был вполне доволен этим фактом. Флинт блефовал, а теперь Флинт же и получит эту старушку за 17 миллионов.

— Могу ли я повысить ставку до восемнадцати? — И вновь овации. У Карла появилась еще пара лишних минут на раздумья. Если он был готов выложить семнадцать, то почему не восемнадцать? А если он согласится и на восемнадцать, то Флинт поймет, что он, Карл, дойдет до победного конца, черт возьми.

Попытка не пытка.

— Итак, восемнадцать? — спросил аукционист.

— Да, — ответил Карл достаточно громко для того, чтобы его услышали. План сработал. Пит Флинт отступил, сохранив кучу денег, и радостно наблюдал за тем, как великий Карл Трюдо завершает совершенно идиотскую сделку.

— Продана за восемнадцать миллионов мистеру Карлу Трюдо! — взревел аукционист, и все присутствующие вскочили с мест.