— Два куска сахара вон туда, — кивнул я в угол, возле выхода из комнаты — там уже лежала специальная миска, — и меня не бить.

— Че, тоже правило? — осклабился он.

— Я домовому пять лет плачу, а ты тут первый день, — вновь пожал я плечами и перевернулся на бок, к стене.

Через минуту за спиной звякнули о кафель два кубика сахара. «Мвха-ха-ха-ха-ха!» — как говорил трудовик, когда я принес ему часть той мутной жидкости, чтобы поменять на кабель.

Следующие две недели мы учились быть чистыми. Потом домовому разонравилось, что дядя Сергей курит, а еще через два месяца он бросил и пить.

В первых числах августа он пришел в красивом черном костюме, в белой рубашке и с галстуком, аккуратно постриженный. Я даже не узнал сначала, хотя видел, как он не спеша идет от входа по тропинке к дверям, мимо гудящей толпы детворы, которую только-только привезли с экскурсии, — и ребята его тоже не узнали.

— Уволился я, Максим, — с улыбкой пояснил он, заметив изумление узнавания на моем лице. — Теперь я страховой агент.

Солидный (тоже хочу костюм!) мужчина прошелся до своей тумбы, открыл, глядя внутрь. Пожевал губами, да так и закрыл, прихватив только огромную коробку рафинада в руки. Ну, понятно — самое ценное надо забрать.

— А…

— Вот, пришел в интернат — поинтересоваться у бывших коллег, может, кому страховка нужна. Время неспокойное, — солидно произнес он.

— Пусть страхуют интернат от пожара.

— Хорошая идея, обязательно предложу, — улыбнулся он мне.

Ну, я сделал все что мог.

Дядя Сергей прошел мимо и аккуратно поставил всю огромную коробку с сахаром на блюдце домового.

— Спасибо, — шепнул он точно не мне.

— Вы насовсем уходите, — вздохнул я, даже не спрашивая.

— Очень на это надеюсь.

«Теперь нового учить» — с тоской пронеслось в голове.

— На, не грусти, — сунул он под нос красиво раскрашенный прямоугольник с цифрой пять. — На мороженое тебе. Прощай!

Тихо закрылась дверная створка, не пустив до дядьки мое запоздавшее «Спасибо!».