— Вы лишили меня сына, а я лишу вас всего, — тихо, одними губами произнес он, со злостью рассматривая скопление башен-гигантов в центре города.

Он не боялся прослушки — окна с той стороны выглядели сплошным зеркалом, а усилия тех, кто пользовался аппаратурой снятия звука с поверхности окна, блокировал крошечный механизм, приклеенный десятком резиновых лапок к внутренней стороне оконного стекла, что еле заметно для глаза выводил беззвучный ритм. Хозяин кабинета притронулся подушечками пальцев к прохладной глади и прислушался. Нет, не слышно, только легкая дрожь покалывает пальцы. Зато у наблюдателей на другой стороне улицы гремит в наушниках легендарный протяжный бас: What a wonderful world. Чуть хрипловатый, наверняка все-таки помехи… Быть может, так даже лучше — словно со старой пластинки, по которой скользит игла проигрывателя. Во всяком случае, это ощущение куда ярче, чем бесцветные разговоры по эту сторону окна.

— У соперника нет сил для прорыва блокады. С учетом отсутствия существенных запасов продуктов аналитики прогнозируют капитуляцию в течение месяца…

— Нет. Войска отвести, семье Остер принести извинения и выплатить контрибуцию. У них есть потери?

— Трое раненых, господин.

— Обеспечить медицинскую помощь, выделить целителя. Предложить от моего имени восстановить инфраструктуру и несколько выгодных контрактов.

Если семья Остер проявит крупицу сообразительности — будут процветать, а там, глядишь, у Панкратовых появится новый боевой род. Сражаться против армии и умудриться отступить без потерь — дорогого стоит. Таких следовало беречь, неспешно связывая родством и бизнесом, благо меж ними не было трупов — а значит, и стены злобы.

— Да, господин. По вашему слову.

— На этом все?

— Нет, господин. — Референт слегка замялся, перелистнув страницу назад, и изобразил чтение с листа — неправдоподобно, с его-то идеальной памятью.

Значит, еще одна неприятность.

— Глава рода Колобовых настаивает на личной встрече с вами.

Князь полуобернулся, бросив на слугу вопросительный взгляд.

— Финансисты, банкиры, немного ростовщики. Обитают всей семьей в столице, за два дня до начала конфликта переехали в «Карл Ритц Отель», под защиту императора Германии. Ранее обслуживали счета клана и все его платежи.

— Будет требовать особых условий, — утвердительно произнес Панкратов, вновь отвернувшись к окну, — но нам не нужна дублирующая финансовая структура.

— Если присоединившиеся к клану семьи перенесут активы к нам, они разорятся, господин, — мягко подсказал слуга.

— Собираются препятствовать?

— Уже, господин. Живые деньги своего банка они уже обменяли на мусорные бумаги десятка подставных компаний по всему миру. Обратный обмен возможен только по доброй воле Колобовых, это и будет предметом торга. Иначе все ваши новые вассалы станут нищими.

— Он себя бессмертным считает? — фыркнул князь.

— До родных нам не добраться, а его самого защитит статус гостя, — рассудительно произнес слуга. — В любом случае деньги нам нужнее, чем его жизнь.