- Маршал Маннергейм, Президент Финляндии. Мы направляемся в штаб корпуса. Здесь должны находиться наши самолёты. Маршал интересуется, где они.
- А можно сказать, товарищ полковник?
- Да, конечно.
- Товарищ маршал, здесь они, просто замаскированы.
- Спасибо, солдатик! - ответил маршал.
- Ой, по-русски говорит!
- Маршал долго жил в России.
Мы продолжили свой путь, но, естественно, телефонное ухо гораздо длиннее, поэтому возле штаба уже был выстроен почетный караул, и пошла сплошная показуха. Но, маршал любил это дело! Он с удовольствием смотрел, как маршируют солдаты, посмотрел ротные учения с боевой стрельбой, потрогал кирасу, даже прикинул её на вес.
- Чуть тяжелее, чем у кирасиров. Примерно как у лейб-гвардейцев.
- С неё и делали. Зачем изобретать велосипед.
А вот у танка ИС-85 Кировского завода он остановился как вкопанный. Сделанный на базе "Объекта 238", танк был красив, по-настоящему красив. Длинное орудие очень гармонично было вписано в силуэт. Пошли вопросы по ТТХ. Ему показали танк и САУ-152 на ходу и со стрельбой. А достаточно длинные ряды звездочек и домиков на стволах красноречиво говорили об эффективности оружия.
За обедом в штабе корпуса, Маннергейм задумчиво сказал:
- То, что я сегодня увидел, совершенно не похоже на то, что было зимой 39-го. Совершенно другая армия. Мне кажется, что господин Сталин большой любитель рыбалки.
- Это почему? - недоумённо спросил корпусной комиссар Воронин.
- Зимой 39-го, он запустил к нам "воблер", на который клюнули все!!! Понимаете? Все великие державы!
Разговор никто не поддержал, не потому, что не могли поддержать его, а потому, что за столом сидел бывший враг. Жестокий и умный, один из тех, кого удалось обмануть, на ком оттачивалась наша тактика. На действиях которого, мы учились воевать. Весь этот обобщённый опыт воплотился сейчас в этом корпусе, который продемонстрировал способность молниеносно перемещаться на большие расстояния, поражать любые цели, преодолевать любые водные препятствия. Бывший враг понял, что очень вовремя он вышел из войны. Противопоставить ему было нечего.
Вечером этого дня стало известно, что Маннергейм наградил Аладара Паасонена орденом Белой розы, без мечей, и был издан указ, навсегда убравший этот атрибут из статуса ордена. Маннергейм приблизил к себе Паасонена, который, позднее, даже редактировал его воспоминания. До этого дня их отношения были достаточно натянутыми. Маннергейм считал Паасонена пацифистом, случайно оказавшимся в разведке. Мы встретились с ним через пару дней после награждения. Генерал, улыбаясь, поздравил меня с получением высшей награды Финляндии, и показал на синюю колодку такого же ордена у себя на груди.
- Президент, вернувшись из Порккала-Удд, вызвал меня к себе, и предложил работать у него в секретариате.
- Уходите из разведки?
- Нет, я буду продолжать курировать её, но уже в должности государственного секретаря. Довольно неожиданное повышение. После моего выступления в Парламенте, маршал был очень недоволен мной, ведь я не согласовал с ним этот вопрос. После посещения Вашего корпуса, он наградил меня. Этим он показал, что не считает ошибкой выход из войны. Авторитет у Маннергейма в стране и армии очень велик. Можно не опасаться более прихода к власти сторонников войны.