После игры отправились в душ, смыть весь пот. Майор играл вместе со всеми, и никого это не удивило. Соответственно и в душ с нами пошёл.
И тут я понял его план. Митя хоть и способен переносить купание в воде, всё же в душ его с собой никто не берёт. Тем более телефоны. Плюс звук льющейся из многочисленных леек воды — это белый шум, отличная шумовая завеса. Правда, сам факт разговора не скроешь, но и нужды в этом нет.
— Ну как тебе игра? — громко спросил меня Орлов, глазами при этом указав отойти с прохода чуть в сторону.
— Отлично, товарищ майор! — я ответил также громко.
Мимо прошли несколько человек, но всем было пофиг. Парни включили воду в одной душевой, в другой, и через несколько секунд стало так шумно, что даже рядом было бы не услышать разговор, разве что у кого-то суперслух, но при такой шумовой завесе и он не помощник.
— Говори, — дал добро Орлов.
— Иван Иваныч, из контрразведки. Нам шили дело за соучастие с падальщиками, что это мы им тушку скинули, и этот предложил сделку, нас отпускают, но я на него работаю. Для вида согласился, но сдавать никого не собираюсь. Сейчас требует сказать, кто сдал ящерицу, и куда пошли деньги за неё.
— Так и думал, — кивнул майор. — Всё правильно сделал, со 2-м главком лучше не враждовать. Вас бы так и так отпустили, но за отказ он бы нашёл, где тебе насолить. Фамилии ему скажи, а деньги парни в кассу взаимопомощи сдали. Это всё не секрет, все, кому надо, в курсе. И он сам наверняка тоже. Просто проверяет. А вот что ему от нас нужно…
— Буду держать в курсе, — пообещал я.
— Добро. Позже придумаю, как.
После душа я позвонил Иван Иванычу по тому номеру, с которого он сам мне звонил несколькими часами ранее.
— Вы когда позвонили, говорить было неудобно, — объяснил я. Прозвучало, вроде, правдоподобно. — У нас двое уволились, точнее, их Орлов уволил. А ещё говорят, они в кассе взаимопомощи крупную сумму денег оставили.
— Фамилии? — контрразведчик воспринял объяснение без эмоций.
— Савин и Кабанов.
— Хорошо… — небольшая пауза, — я записал. Утром после службы заедь ко мне в Управление. Есть разговор.
— Принял, — я положил трубку и глубоко вздохнул.
То, что парней, хоть они и идиоты, которых не жалко, я никак не подставил, я понял. Это даже не секрет Полишинеля, их проступок — информация на сегодняшний день уже вовсе общеизвестная. Но на душе было всё равно гадко. По всей видимости, этот хмырь сказал правду, и именно он — мой настоящий куратор. Который из кожи вон лезет, чтобы меня на шпионаже подловить. И ему ведь необязательно меня на чём-то ловить, если ему что-то не понравится, дерьма мне подложить он и без доказательств сможет. Просто подставить, например. Да я даже не знаю, что он может, но Орлов прямым текстом мои действия одобрил. А ему всяко разно виднее.
Но блин, хрень полная получается. Что же делать-то?
Взвесив все за и против, я сложил руки замком, опёрся на них лбом, чтобы со стороны выглядеть задумчивым, и начал разговаривать сам с собой, вслух, хотя и очень тихо, анализируя ситуацию. Всё от начала до конца, от сомнений и вопросов Леры, до сделки с Иван Иванычем и сегодняшним его требованием. Митя всё это время находился в паре сантиметров от рта. Если Система, или кто там на другом конце провода, за мной следит — меня услышат.
Других союзников я просто не представлял, где искать.