— Вначале у меня не было никаких планов. Но я хотел заставить их заплатить за то, что они сделали со мной, и за то, что они делали с некоторыми детьми в том доме.

Она была на сто процентов согласна с этим.

— Что ты сделал?

Он бросил на нее взгляд.

— Я вернулся через несколько лет, когда узнал, что они не будут меня ждать. Каждый год всех детей водили на разные участки для проверки, а взрослые оставались дома.

— Ты пошел в тот день, — догадалась она, зная, что он хотел, чтобы дети не мешали ему.

— И что ты сделал?

— Я все сжег, — заявил он.

— Каждый дюйм этой земли, каждый кирпич этого дома, я поджег его. И я стоял снаружи, наслаждаясь пламенем, пока они забирали всех, кто был внутри. Живыми.

Она слегка вздрогнула от ярких образов, которые предстали перед ее мысленным взором, но не почувствовала сочувствия к тем, кто сгорел. Они заслуживали того, чтобы гореть в том аду, который они создали.

— И тогда Синдикат пришел к тебе? — Она собрала воедино кусочки из того, что он ей рассказал. — И ты работал на них некоторое время. Но зачем было преследовать их после этого, когда ты уже уничтожил тех, кто причинил тебе боль? Я не понимаю.

Он молчал долгую минуту, просто глядя вверх, его пальцы лениво двигались вверх и вниз по ее позвоночнику. Она уже почти подумала, что он не ответит, когда он снова заговорил.

— Я начал собирать информацию внутри организации. Я узнал о том, сколько у них операций в скольких местах, о различных профессиях, которыми они занимались, о влиятельных людях со стороны, которые были так или иначе вовлечены в их деятельность. Я брал всю эту информацию и сохранял ее. В конце концов, знание — это сила.

Хорошо. Это все еще не ответило на ее вопрос.

— Именно в последний год работы на них я понял структуру организации. Она похожа на пирамиду: внизу — кураторы, над ними — их менеджеры, потом их боссы и, наконец, сами лидеры Синдиката. Никто из нижних уровней не знает никого выше, кроме своего собственного связного. Так организация работала десятилетиями и держала все в секрете.

Лайла оставалась неподвижной, переплетая свои ноги с его ногами, чтобы дать ему понять, что она здесь, не нарушая его потока.

— Есть — или было — пять лидеров. Синдикатеры.

— Так они себя называют?

Темная усмешка покинула его.

— На носу, не так ли?