— И это из-за него столько шума? Эй, шавка. Знаешь, кто я такой? Мое имя Дракус. Я поведу караван в Храм. Завтра в шесть утра ты должен стоять на пороге нашей башни. Опоздаешь на минуту, и я сожгу тебе левую руку. Палец за пальцем, от ногтей до плеча. Мы поняли друг друга? — он повернулся к сестре. — Фобия, ты еще долго тут? Отец зовет, я портал открыл.

— Мы почти закончили, — промурлыкала она, глядя на меня. — Хочешь морозную заклинательницу на десерт?

— О, это я люблю, — оживился парень и в его взгляде я заметил нездоровые блеск. Такой взгляд и улыбка не могут быть у нормального человека. Лишь у душевно больного. — Которая?

И в этот момент я понял, что сейчас произойдет. Без Анимы, без дланей, без сил, я взмолился покровителю, но он не мог меня услышать. Тогда я попытался вырваться, мое тело начало биться в конвульсиях.

Фобия бросила на меня взгляд, в котором промелькнуло удивление, но в следующий момент давление усилилось настолько, что я даже дышать не смог, перед глазами все поплыло.

— О, а давай как в детстве, — хохотнул Дракус.

— Готов? Лови.

Все происходило, как в замедленном сне. Тело Метелицы отрывает от земли. Дракус выставляет вперед длань, которая прямо на моих глазах раскаляется добела. Миг и девушка срывается в полет.

Она летит, раскинув руки. Я видел ужас в ее глазах, видел слезы и боль. Через мгновение она налетает на выставленную длань. Я слышу мерзкое шипение, рука Дракуса прожигает тело Метелицы насквозь и выходит со спины.

— Три очка, — радостно ухмыляется он. — Ровно в сердце. А что это с ним? Оу, так это его была? Без обид, просто ненавижу мороз.

Дракус стряхнул мертвое тело Метелицы с руки, словно налипшую грязь. Отряхнулся и просто пошел куда-то мне за спину.

— Не опаздывай, отец редко бывает в хорошем настроении, нечего его злить.

— Я уже почти закончила, — кивнула ему в след Фобия. — Осталась последняя, верно?

Из моего рта вырвался хрип впополам со стоном. Я пытался произнести слова, но чувствовал лишь как напрягаются мышцы. Перед лицом все плыло, я видел, как Айрин подняло в воздух, видел ее родителей, что смотрели на дочь заплаканными глазами и не могли ничего сделать.

— Обе… — прохрипел я, выталкивая звуки вместе с кровью.

Фобия на мгновение скривилась и слегка ослабила хватку.

— Оборукая, — с трудом выговорил я.

— Что? — глаза женщины сузились, а я почувствовал, что мне стало легче дышать.

— Она обоерукая. Она не с нами. Пару раз сводили в раз…

Я не договорил из-за сковавшей горло силы, ошейник впился в шею еще сильнее, чем прежде, а Фобия уже отвернулась и принялась разглядывать Айрин, подтянув ее поближе к себе.