Саламандр дал мне вводную, полученную от силовиков группы прикрытия, они добирались без особых проблем, но пострелять пришлось. Пару десятков тварей, что скопились неподалеку от пугалки, спецназ быстренько расстрелял с использованием глушителей.
Проходка получилась на удивление спокойной. Мы всего пару раз подрались со стаей бродячих гоблинов и одним средним питоном. И то, потому что рядом никого больше не было.
Добравшись до крепости, я отписался Саламандру, проложив маршрут и указав на опасные места. Им в любом случае придется пострелять, но если сделают все грамотно, то особых проблем не возникнет.
Нас тем временем разместили в арендованной гостнице, где мы и дождались основной отряд. В этот раз все прошло без происшествий. Потом был общий сбор на площади, где выступал Саламандр.
— Есть две новости, плохая и хорошая, все по классике, — начал он. — Хорошая заключается в том, что мы по пути домой сможем еще немного подзаработать. Работа от мэрии.
— И это, видать, плохая новость, да?
— Что-то вроде. Какая-то тварь повредила рельсы. Так что мы выдвигаемся в Москву с ремонтной бригадой. Обеспечиваем прикрытие, а пока спецы будут чинить пути, нам требуется выследить того, кто сумел повредить металл, в идеале еще и грохнуть. Если решим, что не потянем — передадим информацию в Москву, пусть чистильщиков отправляют.
По толпе прошелся неровный стон возмущения. Все прекрасно понимали, что раз отправляют ремонтников, то повредили минимум три из четырех полос рельс. А делают их на совесть. Так что тварь должна быть не слабой.
Потому что сами по себе рельсы монстров не интересуют. И если их повредили, то случайно, мимоходом. А это всегда что-то в лучшем случае большое. В худшем — опасное.
Для таких случаев вызывают чистильщиков. Специальных призывателей со специальными колодами, заточенными на уничтожение особо опасных противников вне разломов. Причем делают они это обычно без особых последствий для окружающей среды.
И наш отряд явно не подходит под эту задачу. Впрочем, зависит от монстра. Как и сказал Саламандр, скорей всего мы просто должны будем установить тип противника и передать информацию в Москву.
А подождать под пугалкой, пока ремонтники закончат работу — просто хорошо оплачиваемая задержка.
На том и порешили. Вечером Саламандр организовал стол на весь рейд. Чтобы почтить память погибших. Как и положено у разломщиков, их тела оставили в пещере.
— Главное, — произнес Саламандр, держа в руке стопку. — Они ушли в месте своей последней битвы. Разлом закрыт, так что их тела растворятся в Аниме вместе с ним. А души отправятся в чертоги покровителей, чтобы пройти очищение и вернуться на путь защиты человечества. В новую жизнь, но всегда с дланью.
— В новую жизнь, но всегда с дланью, — ответили мы хором, провожая героев в последний путь.
Это касалось всех, даже Каина, Полдня и того странного рыцаря. Пусть они погибли иначе, но тоже участвовали в закрытии разлома.
Интересно, стоит ли провожать в последний путь тех, чье имя высечено в Храме? Отправляются ли они в чертоги покровителей, чтобы потом реинкарнировать? Есть ли вообще реинкарнация или это басни сущностей, чтобы призывателям было легче умирать во их славу?
Эти размышления вернули меня к новому вопросу, что не так давно подселился в моей голове. За что имя Эзотерика попало в Храм? Я все время считал, что на то хватает причин. Потому что он был не просто мудаком обыкновенным, бытовым, а таким качественным, с историей.
Ему в целом было плевать на все, кроме разломов. На людей, на деньги, на отряд. Он мог спокойно пройти мимо осаждаемой деревни, потому что «не наше дело» и «всем не поможешь». Нет, где он мог справиться, он влезал. Но если пахло жареным, то просто уходил.
И я как-то был уверен, что за этим человеком числится немало грехов. А теперь уже не очень уверен. В каком-то смысле я даже стал его понимать. Ведь если бы не активация Резчика, я бы точно не полез на Саламандра. А тот, в свою очередь, оставался прикрывать отступление и вряд ли бы вышел.