— Как тебе сказать?
— Как есть.
— Бывает, что вспыхнет и ударит, а потом жалеет об этом, извинения просит… Я же говорю: живем, как все.
Ева видела, что сестра старается улыбаться и говорить спокойно, но в глазах застыли тоска и боль.
— Не все так живут, Раечка! Вспомни, как жили наши мама и папа, — душа в душу. Нам дана одна жизнь, а ты… Ты ведь не живешь, а мучаешься. Зачем тебе это? Детей у вас нет, у мамы дом хороший.
— Я сама сделала свой выбор. Помнишь, как мама отговаривала меня выходить за Васю?
— Конечно, помню! Но ты настояла на своем.
— Куда мне было деваться? Мама до сих пор не знает, что я тогда была беременна.
— Ты… Ты была… — удивилась Ева.
— Да, представь себе! Потом мы поженились, как говорится, по залету, а Васька заставил меня сделать аборт, говорил, что нам, мол, еще рано заводить детей, а оказалось, что то была моя первая и последняя беременность. Теперь расплачиваюсь за свой грех бесплодием, а он во всем винит меня, называет пустоцветом, пустышкой… Обидно, но я сама виновата, могла бы его тогда не послушать.
— Уже ничего не вернешь. — Ева обняла сестру, поцеловала в щеку. — Не стоит ворошить прошлое, жизнь продолжается, и мне очень хотелось бы видеть на твоем лице счастливую улыбку.
— Смотри!
Рая повернулась лицом к сестре и улыбнулась.
— Раечка, ты себя хорошо чувствуешь? Мне не нравится, как ты выглядишь.
— Слабость какая-то, в весе немного потеряла, но это бывает, а так все нормально.
— Тебе надо показаться врачу, обследоваться, — посоветовала Ева.
— С какими жалобами я пойду в больницу? Скажу, что сильно устаю? — Рая натянуто улыбнулась. — Работы много по хозяйству, сама знаешь, как в селе жить. Лучше расскажи, как ты?
— Нормально! Приедешь осенью на премьеру? У нас будет опера Чайковского «Пиковая дама», а я буду исполнять роль Лизы. Обещаю пригласительные в первом ряду!
— До осени еще далеко, — сказала Рая. — Кажется, Вася пришел!
Рая, услышав скрип входной двери, подскочила с места, поспешила навстречу мужу. Ева не горела желанием разговаривать с Василием и решила уйти.