Его взгляд пробежался по её фигуре, лицо потемнело.

– Я вижу, – протянул Дамиан, но сразу же выдал, – ты как будто с другой планеты, черт возьми!

– Это ещё что значит? – возмутилась Лина.

Он приблизился к ней вплотную и, глядя в глаза, произнёс:

– А то, что этот мир не наполнен сердечками, бабочками и другими розовыми соплями! Здесь люди сжирают друг друга живьём, убивают, насилуют, используют. В этом мире человека можно купить, продать, обменять, – его глаза сейчас горели серебряным огнём, – а ты… ты ведёшь себя, так как будто вокруг скачут сказочные единороги, как будто все друг друга любят. Открой, черт возьми, глаза! Этот мир опасен! Тебе нужно учиться быть осторожной, уметь вовремя избежать неприятностей, а не искать их.

Лина отшатнулась от его тирады. Но, потом, набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:

– Единороги, говорите? Я потеряла родителей, когда мне было шесть. Пока тётя оформляла на меня опеку, я жила в приюте. Вы знаете, что там делают с новенькими? – девушка горько усмехнулась, глаза щипало, – а потом школа, где постоянно дразнили, потому что сирота, потому что нищая. Потом подготовка к колледжу, мечта получить грант на бесплатное обучение, зубрёжка материала. А, в итоге, грант отдали какому-то парню из влиятельной семьи.

Лина посмотрела в глаза мужчине и уверенно проговорила:

– Я не во дворце росла, чтобы не знать, в каком мире живу. Но мир, прежде всего, создаём мы сами. Я хочу думать, что доброта, искренность и любовь всё-таки что-то значат. Я не хочу жить в постоянном ожидании чего-то плохого, я просто хочу жить и верить в лучшее.

Она почувствовала, как с ресницы скользнула влага.

– Тише, малышка, – мягко произнёс Дамиан.

Он протянул ладонь и вытер с её щеки слезу. А потом нежно притянул к своей тёплой и надежной груди, заключая в кольцо сильных рук. Лина наслаждалась моментом, слушая размеренный стук сердца.

Время для них как будто остановилось.

***

Он прижимал её к себе, обнимая узкие плечи и, уткнувшись лицом в её волосы, вдыхал легкий аромат.

Анжелина удивляла его. После выпавших на её долю испытаний, потерь и унижений её душа не озлобилась, не покрылась грязью, а наоборот, расцвела и дарила свет и тепло окружающим. В том числе и ему…

А что он мог сказать о своей душе? Была ли она у него вообще? Он привык жить по принципу: или ты, или тебя. Цинизм врос под кожу, чужая жизнь ничего не значила. Тех, кто когда либо посмел пойти против него, он уничтожал, растаптывал, убивал, не испытывая при этом ни жалости, ни сочувствия.

Поэтому слова Анжелины про спасение мира добром и любовью казались ему наивными. Но малышка искренне верила в это, а, значит, была уязвима. Стервятники рано или поздно воспользуются её слабостью.

Что ж, пускай попробуют. Эта девочка будет под его защитой. И он перегрызет глотку любому, кто посмеет навредить ей.

В дверь постучали, прерывая его мысли.