Глава 38. Макс, Рита

Со словом «держись» улетучились все сомнения в том, что я делаю что-то неправильное. Они мучали меня целыми днями. И напрасно. Она не только этим жила вдали от дома и живёт здесь и сейчас — это девочка умеет делиться. Так искренне, так честно и открыто. Тот кайф, которая она испытывает, сидя на байке, не может не передаться окружающим. Каждое движение, каждое слово — не случайность в ней. Потому недавняя договорённость с отцом не выглядит обезумевшей идеей, которую я намерен воплотить наяву. Я по-настоящему готов сделать это, ради того, чтобы она очутилась в реальности в своих мечтах. А я буду с ней рядом сейчас. Потом и всегда.

Эмоции от поездки зашкаливают. Я всецело погрузился. Скорость, ветер, адреналин вдруг стали неотъемлемой частью меня. Скорость не кажется высокой. Напротив, появляется чувство лёгкости, замедляющее всё вокруг, будто ты плавно и медленно паришь. Ветер подкидывает порцию свежего воздуха и заодно уносит не нужные из головы мысли. Ты освобождаешься, обновляешься, перезагружаешься. А адреналин тоже не промах — творит чудеса. Скинув большущий балласт, я ощущаю себя счастливым. Мышцы в теле расслабляются. Руки крепко сжатые вокруг её талии постепенно ослабевают. Но при этом, парадокс, близость и привязанность между нами усиливается. И я не один это заприметил.

Рита начинает сбавлять скорость и сворачивает на узкую пустую улочку. Когда асфальтированная дорога осталась позади и звуки, хотя и редких, но всё же проезжающих машин окончательно стихли, мотоцикл останавливается, и глушится мотор.

— Макс, — сняв шлем, Рита, не оборачиваясь, заводит разговор, — я не передумаю. Говорю лишь с целью, чтобы ты просто знал, что любые твои попытки меня разубедить не будут услышаны, — только изредка поглядывая в бок, продолжает сидеть спиной.

Я не перебиваю, не тороплюсь её убеждать, что это не так, и я теперь вместе с ней, в одном корабле. Слушаю и жду своего часа.

— В этих вопросах, касаемых моей зависимости, я давно стало глухонемой. Защитная реакция, юношеский максимализм — называйте это как хотите, — качающей головой словно закрепляет сказанное, — но от этого никаких звуковых колебаний не произойдёт. Полный штиль.

— Хорошо.

— Я серьёзно, Максим, — ставит подставку и встаёт с байка, смотрит на меня в упор. — Я продолжу участвовать в гонках. Против этого ты или нет.

Прибавляя уточняющие детали, чего она ждёт? Что я встану и сразу подрапаю отсюда? И не подумаю больше.

— Я понял.

— И что же изменилось за это время? — Подозрительно косится на меня.

— Всё, — встаю и подхожу к ней вплотную. — Я дурак, если тебя отпущу.

Пальцами беру её за подбородок и целую в губы. Она отпирается. Не девочка, а ураган. Если и проигрывать, то только с боем. Я дожимаю, игнорируя её протест. Она же хочет ответить тем же, губы то мягкие, не напряжены, а полностью отданы мне, но другие части тела пока что упрямятся.

Выждав момент полной отдачи, я отрываю Риту от земли и усаживаю её на байк. И без промедления стягиваю с неё дурацкие кожаные штаны. Дурацкие не потому, что не красивые, они обтягивают попу то что надо, да вот снимаются, конечно, как в замедленной съёмке, хочется скорее перемотать, дабы не проебать вспышку страсти и не наткнуться вновь на сопротивление. Пока говорят «да», пусть и молча, надо брать. Дают — бери. Беру. Только взять её хочу иначе. Рита до определённого момента и не догадывалась, как именно я себе нафантазировал. Однако, когда я начал спускаться вниз, встав на колени, ангелочек задёргался.

— Макс… — голос начинает её подрагивать, — не надо, Макс. Я…

— Просто расслабься, — лишь произношу я, сдвигая стринги в сторону. Не переходить же мне на озвучивание всех доводов почему надо. Вскоре сама поймёт. Буквально через минуту.

Рита