— Никаких разговоров не будет, вы просто немедленно уберетесь отсюда. И передайте им, что они напрасно подослали ко мне наемного убийцу.

— Им?!

— Да, тем людям, которые вас наняли.

— Никто меня не нанимал, леди. Льюис Пикенс просто послал меня, чтобы…

— Хватит, ради Бога. — Она опустила оружие. — Я не верю вашим россказням. — И тут же добавила:

— Марабелла, иди сюда, моя милая. Он совершенно неопасен.

В первый раз с тех пор, как Ангел вступил в пору зрелости, кто-то счел его неопасным. Но он не стал обращать на это внимания. Остановившимся взглядом он следил, подчинится ли дикая кошка приказу хозяйки, и наконец дождался — лобастая голова повернулась в сторону женщины, длинное грациозное тело напряглось, и в конце концов кошка пересекла двор и поднялась по ступеням на веранду. Ангел облегченно вздохнул, но не спрятал револьвера до тех пор, пока Марабелла не исчезла в доме.

— Ты можешь вернуться на кухню, Мария, — сказала женщина, обращаясь к кому-то, кто стоял за дверью, и добавила:

— Ты ведь знаешь, как стрелять из этого ружья?

Ангел усмехнулся. Оказывается, кто-то еще все это время держал его на мушке, а он даже не заметил. Он становился опасно беззаботным. Хотя нет, все его внимание было приковано к этому ужасному черному зверю и к этой идиотке на террасе. Боже, пожалуйста, пусть она не окажется Кассандрой Стюарт!

Девушка спустилась по ступеням и приблизилась к нему. Только сейчас он обратил внимание на ее изысканную одежду: длинную черную накидку, подбитую мехом, пять рядов голубых кружев на юбке, выглядывающих из-под накидки и касающихся носков туфелек. Небольшая касторовая шляпка небрежно надвинута на темно-каштановые волосы. Элегантный городской наряд, с которым абсолютно не вязалась кобура револьвера на поясе, надетом поверх накидки.

Сунув револьвер в кобуру, она протянула ему руку:

— Я Кассандра Стюарт. Скоро ли приезжает мистер Пикенс?

Ангел проигнорировал повисшую в воздухе руку, будучи не уверен, для чего именно она протянута. Это вызвало у нее едва заметную улыбку. На улыбку он тоже не стал обращать внимания. То, что она оказалась той самой особой, с которой он должен иметь дело, заставило его мысленно выругаться, пока он вставал на ноги и отряхивал пыль с плаща. Меньше всего ему хотелось снисхождения от женщины. Но именно для этого он и находился сейчас здесь — уплатить долг.

Прежде чем ответить ей, он нагнулся и поднял свою шляпу. Отверстие от пули находилось как раз в центре тульи. Он снова выругался, на этот раз вслух. Черт побери! Она вполне могла убить его!

Повернувшись, он хмуро посмотрел ей в лицо:

— Когда починят ваш револьвер, мисс, я хотел бы убедиться, действительно ли вы умеете владеть им.

Она сдвинула брови, вновь достала из кобуры револьвер, осмотрела его и воскликнула:

— Черт побери, да вы же испортили его!

— А вы испортили мою шляпу. Прищурившись, она взглянула на него: