— Золота дать мне в рост, — поднял глаза Кузьмин. — Дашь ли?

Радек с Соколовым переглянулись. Что же, разговор с купцом вышел на деловую ноту, настала пора начинать задуманное прежде — торговать, благо теперь есть чем. Нужно выходить в свет, и Кузьмин — тот человек, что нужен Ангарии. Вячеслав сказал, чтобы Тимофей обождал их, и, захватив с собой Никиту, вышел из дома. Вернувшись через некоторое время, Соколов, забрав у Микулича две сумы, поставил их на стол перед Кузьминым.

— Что се? — молвил сбитый с толку Тимофей.

— Вот смотри, — указал Радек, тоже подошедший к столу.

Он принялся выкладывать из сумы предметы. Перед удивлённым купцом появилось: разного цвета несколько кусков мыла, деревянные палочки с палец толщиной и тёмным кружочком внутри, разного размера зеркала в оправе. Достал профессор и бумагу, свёрнутую в свитки, коробочку со спичками, стальные иглы, ножи, сабли, тонкие длинные жала с сабельной ручкой, одежду — кафтаны и штаны из грубой ткани и конечно же меха.

— Что за палочки? — указал на карандаши Кузьмин. — Те, что для писания?

— Ага, только ножиком заточить надо. Ты посмотри, Тимофей, что из этого продать можно за хорошую цену?

— А с кем торговлишку-то учинять думаете? — осведомился купец, оглядывая заваленный товаром стол.

— С Русью, урманами твоими либо ещё с кем. Мы сами ведь не знаем, потому с тобой и хотим поговорить, — улыбнулся Радек.

Зеркала Тимофей отмёл сразу, сказав, что на Руси святая церковь этого бесовства не потерпит, а вот немцам-схизматикам это вполне выгодно будет продать. Иглы, спички, бумага и карандаши его заинтересовали, мыло — чуть в меньшей степени. А одежду он рекомендовал продать по пути на Русь в Томске или Тобольске. Холодное оружие он одобрил, указав на то, что потребно оное безмерно. И посоветовал также продавать стекло небольшого размера.

— Токмо на что тебе, князь, монеты, коли ты сам злато имеешь во множестве? — не понимал Кузьмин.

Соколов немного растерялся и взглянул на Радека.

— Как зачем? Торговать надо, чтобы молва людская пошла, — развёл руками профессор.

— Получается, что так, — кивнул Вячеслав и вопросительно посмотрел на купца.

— Зерцала продавать — так у урманов и денег-то нет. Они токмо рыбу имут, ничего более. Да и как ты, князь, торговлю с ними учинять собираешься?

— А ты на что? — спокойно сказал Соколов. — Набери товару и торгуй, а потом ещё заберёшь. Мехов возьми, прибыток тебе будет.

Кузьмин повеселел — даже с учётом пошлины сторговаться можно будет с великой прибылью, а ежели повезёт, то продать всё уже в Устюге или даже в Тобольске. Хотя нет, там цену малую дадут, надо везти до Архангельска, жаль, отец московскую лавку продал.

— А что в Европе делается, Тимофей? — спросил вдруг князь Ангарский.

— У немцев-то? Так то я не ведаю, токмо с урманами моя-по-твоя и толкую, — отвечал Кузьмин, уже продумывая, а не сговориться ли с Обручевым об аренде его складов — всё одно его лавка мала.

«А аглицким или голландским купцам можно задорого зерцала продавать», — думал Тимофей.