— А что такого? Выглядишь ты как всегда, — удивился Рома.

— Что это за причёска?! Чёлка какая-то дурацкая! А сзади что? Зачем эти завитки сзади? — кричал Андрей, яростно взъерошив ненавистную стрижку.

— Ну, вообще-то, так сейчас модно, как у Димы Билана. Ты же сам хотел! Ну не нравится, попроси свою Натаху, она тебя подстрижет, как ты хочешь, — посоветовал Малиновский.

— Какую еще Натаху? — сверкнул гневным взглядом Жданов.

— Парикмахершу нашу — Наташку Ларину, ну вы с ней, как бы это сказать, вместе.

— Я и Ларина? Вместе? Я же бросил её! — воскликнул Андрей, забывшись, что это было в другой жизни или во сне, он пока не разобрался.

— Ну так, ты ее уже не в первый раз бросаешь. Ты вот ее повёз к Синицкому тогда тоже бросать, а вернулись счастливые.

— К Синицкому в «Аквамарин»? — Жданов поднял брови от удивления, когда услышал знакомую фамилию.

— В какой «Аквамарин»? К нашему Димке Синицкому в гараж. Мы у него, кстати, сидели перед аварией. Ты, я, Синица и Гера Поляна. Обмывали покупку моей ласточки. Эх, давно я мечтал о семёрке. Это ж классика, Жданов, тебе не понять. Хорошо хоть только бампер помял. Неубиваемая моя! Не то что твоя голова, Жданов, — Ромка весело засмеялся.

Андрею было не до смеха. Он ничего не понимал. Всё встало с ног на голову. Все его друзья оказались обычными дворовыми ребятами, а сам он был одним из них — простым парнем с окраины Москвы. Снова закружилась голова. Захотелось посмотреть хотя бы новости или почитать что-нибудь, чтобы узнать глобальное положение вещей. В больнице врачи читать ему не разрешали, как и смотреть телевизор.

Взгляд его упал на газету, лежащую на письменном столе, и он стал искать очки, озираясь вокруг.

— Андрюх, ты чего ищешь? — спросил Малиновский, всё это время смотревший на друга с доброй, снисходительной ухмылкой, как смотрят на душевнобольных.

— Черт, где могут быть мои очки? Я почитать хочу.

— А ты ж их не носишь. Или врач теперь сказал носить?

— Как это не ношу! Я же чувствую, что мне они нужны, — Возмутился Андрей.

— Ну ты, наверное, забыл, но ты сам их не стал носить в седьмом классе, когда вы переехали к нам сюда из Подмосковья. Ты тогда еще таким пухляком был, в очках. Мы тебя очконафт называли, — немного смутившись, рассказал Малиновский.

— А ты же видишь то плохо, поэтому прищуриваешься постоянно, мы тебя из-за этого сыщиком прозвали, — расхохотавшись добавил он.

— Так, спокойно. В первую очередь сделаю себе нормальную стрижку и куплю очки. Бред какой-то, что за детский сад? Мы взрослые люди! — Возмущался Андрей, глядя на смеющегося друга. Но он не обижался. Обижаться на Ромку он не мог ни в той жизни, ни в этой. Этот человек настолько был ему близок, настолько вселял в него веру в лучшее своей неиссякаемой заразительной энергией.

И чему Андрей был действительно рад, так это тому, что и в этой жизни у него был Рома, и он неизменно оставался его лучшим другом.

Еще немного поболтав со Ждановым, Малиновский поспешил на подработку. В какой-то автосервис, Андрей толком не понял. У него голова разрывалась от поступающей информации, но опускать руки он не собирался.