Боевое применение утюгов в сезон дождей

(Фантазия на тему Африканских снов XVI)

В этом городишке мы застряли в самый сезон дождей, но когда он закончился, то оказалось, что проблемы только начинаются. Территория, которая находилась посередине бескрайнего моря заболоченной местности, представляла собой плато, изображающее по форме сковородку диаметром километров семьдесят с длиннющей ручкой — дамбой эдак километров на тридцать. На сегодня оттуда можно было выбраться только по дамбе, ибо противоположный путь собирался подсохнуть еще очень не скоро. Груз, который мы должны были эвакуировать, состоял из двух дюжин тяжелых грузовиков и, согласно приказа, уничтожению не подлежал. Но был еще один нюанс, а вернее целых два. На данной территории находились огромные склады недавно почившего в Бозе молодого государства, из обломков по быстрому образовались два еще более молодых государства. Одно из них быстренько вступило на путь Социализма, и мы его сразу же стали поддерживать. Склады были в зоне наших союзников, и все, что там было — полагалось им, кроме этих двенадцати грузовиков. Нам было приказано ждать, но в качестве второго нюанса конкуренты наших новых друзей, тоже раскатали нос на эти склады и согласно последним данным разведки, до двух тысяч их пехоты бодро шагали по ручке нашей сковородки для устройства праздничного омлета. Две роты складской охраны и комендантский взвод, какой либо военной ценности не представляли, так что все заботы об обороне ложились на нашу группу и подразделение коллег из смежной конторы. И хотя нас в общей сложности было аж тридцать человек, этого явно не хватало. Командование сообщило, что мы должны продержаться до часа Х, а потом все будет в шоколаде, и мы стали готовится. Для такого боя ресурсы были бедноваты. Взрывчатки наскребли еле-еле на один фугас, девять пулеметов распределили по огневым точкам, но выходило, что так и так противник мог за счет численного преимущества прорваться к базе. Ночью весь городок был разбужен взрывом и беспорядочной стрельбой со стороны дамбы. Мы дождались разведки противника, это был «Панар» AML-60 и дежурный лейтенант, не придумав ничего более умного, взорвал фугас. Хорошо еще что французская коробочка была без штатного миномета. Один пленный нам таки достался и подтвердил, что по дамбе в нашу сторону идет Второй полк вооруженных сил Национального Комитета численностью 1800 штыков. Броневиков и тяжелого вооружения у них больше не было и оружие наличествовало только легкое стрелковое.

Совет в Филях затянулся за полночь и когда очередное предложение Акима о деморализации противника, путем удара тяжелым оружием, был признан выпендривоном и заумью, стали думать о других подобных вариантах. Из тяжелого оружия у нас был старый французский «НОРАТЛАС» в грузовом варианте, поднимающий тонн пять груза, с открывающимся сзади грузовым люком, но не вооруженный. Был кстати и неплохой аэродром с бетонной двухкилометровой полосой, но не было ничего похожего на авиабомбы. И тут внезапно заговорил старшина Тарасюк…

— «У нашому селі трапився випадок: побилися дві баби — сусідки. Побилися, звичайно, за чоловіка. Так, одна іншу чавунной сковородкой пригостила, а друга у неi чавунною праскою запустила. Скажені прямо. Якщо б на iхньому місці були чоловіки, не один би не вижив, а цим кобилам здоровенним, як кринку молока випити».

Наступила полная тишина, нарушенная воплем Акима — «Тарасюк, ты гений» Когда мы были дислоцированы на территории этого склада, у Тарасюка было лицо человека попавшего в рай. Он не поленился и облазил практически все пакгаузы, самолет, кстати, нашел именно он. Машина оказалась на ходу, вернее на лету. Горючее также имелось, была даже мысль заняться эвакуацией груза на нем, но просчитав что это будет аж 72 вылета, от этой идеи пришлось отказаться. Ну а сам Тарасюк катался по складу, як кабан в конюшине. Но склад был с упором на амуниционную тему и эйфория сменилась скукой. Наш вездесущий старшина сделал один главный вывод — З великоi хмари — да малий дощ! На складах много чего было, осталось что- то даже со Второй мировой, но вот чего- то эдакого не присутствовало. Диапазон от кирзовых сапог, до колониальных белых гетр, армейских термосов немецкого образца, достаточно неплохого шанцевого инструмента и комплекты всевозможной униформы, могущей украсить целую армию, все это было не то. Конечно найденный самолет несколько поднял настроение старшине и он хоть и расстроился узнав что в эвакуации груза его находка не пригодится, нашел таки в себе силы пошутить по этому поводу:

— «Добрий борщик, та малий в нас горщик». Но в особенное расстройство духа Тарасюка привел пакгауз, набитый старинными чугунными утюгами.

— «І що вони збиралися тут робити цими утюгами? Ананаси в кокоси переробляти? А лижі вони сюди не завезли випадком?» — ворчал старшина, но вот и утюги пригодились…

В грузовом отсеке Норатласа, уже были направляющие для контейнеров. Их несколько доработали наши умельцы, Тарасюк, который был ассом в погрузке-разгрузке, предложил добавить между направляющими ряды подшипников, ящики с утюгами ставить на поддоны и.т.д. в общем, процесс пошел. Правда, когда самолет выкатили из ангара, у Барона от удивления отвисла челюсть, на фюзеляже самолета ярко выделялись красно-черно-зелёные, опознавательные знаки ВВС Биафры. На недоуменный взгляд командира, Тарасюк с наиболее индифферентным из выражений его лица скромно пробормотал.

— «Так, товаришу командиро, ці знаки були закрашени трохи не вапном (известью)… Ми iх і відмили трішки, а так дуже гарна птиця вийшла…»

С учетом того что на потолке грузовой кабины был действующий электро-тельфер, все процессы загрузки и сброса более менее устаканились, и, загрузив пробную партию ящиков с «боевыми утюгами нашего племени» (хохма Акима, разумеется), был проведен пробный вылет, потом еще один, потом еще три и, наконец, выбрав оптимальную высоту и скорость для хорошего накрытия, загрузили машину уже для боевого вылета. Барон заметно нервничал, что вообще то было ему несвойственно. Самолет отправлялся без него, а командир не любил отпускать от себя в бой своих ребят, но Центр приказал ему находится на базе. В экипаж самолета входили Аким и Змей (пилоты), Тарасюк, Борька и Арканя в грузовом отсеке. План был следующий… Самолет по большой дуге облетает дамбу, и заходит на бомбежку пехоты противника с тыла, по выброске всех ящиков с утюгами, в дело вступают три ручных пулемета. Как посчитали все, для дезорганизации и паники вполне достаточно и даже если противник успеет к базе до обещанной нам подмоги, боевого задора у него будет существенно меньше. А помощь командование обещало точно, и лишним подтверждением было постоянное повторение приказа не трогать груз на тех самых грузовиках, и не под каким видом никого к нему не подпускать. Плюс к этому начальство, поставленное в известность о боевом вылете самолета «Гарна птиця», запросили его позывной и дали волну, на которой надо было все время находиться на приеме. На рации как раз был Аким и позывной у самолета придуманный им, естественно звучал как «Утюг». Два часа спустя «Гарна птиця», сделав красивый заход, как по ниточке летела над дамбой, и на головы обалдевших солдат Национального Комитета, сыпались сотни тяжелых старинных утюгов. Как по заказу, лишь только последние ящики, кувыркаясь выпали из открытого грузового люка, по рации позывному «Утюг» пришла команда сдать влево и изменить эшелон. Когда изготовившиеся к стрельбе Тарасюк, Борька и Арканя увидели что грузовой люк стал закрываться и почувствовали, что самолет резко взял в верх, они с воплями кинулись к пилотской кабине, но на встречу им вышел Аким и предложил посмотреть в правые иллюминаторы, а там солидным гуськом летели «Фантомасы», величаво разворачиваясь над растрепанной пехотной колонной и посылая каждый, длинные трассирующие приветы из кормовых турелей. Как потом выяснилось, они разворачивались после выброски десанта, для захода на посадку…

На них мы и улетели.

Кадиллак «Эльдорадо», как аргумент в переговорах.

(Фантазия на тему Африканских снов XVII)

Планета на которой должно было происходить это задание, отличалась богатейшим ландшафтом. Тут были и горы, и джунгли, и моря, и пустыни, и богатейший животный мир. Когда Аким рассказывал об одном из местных животных, которого пейзане употребляли и как транспорт и как шерстяной комбинат и как пищу, то старшину Тарасюка эта тема сразу заинтересовала…