И дальше…

Они с Лехой даже ничего толком не поняли. И едва сумели потом вспомнить, что пацан – да, точно – вскинул руку и коснулся какого-то места на шее их коллеги. Не ударил, нет. Просто коснулся, будто погладил. И, оп-па, – коллега уже сидит на заднице, привалившись спиной к стенке. Коленки разъехались, рот приоткрыт. Глаза в одну точку.

– Ты чего, гад, сделал??? – завопил второй коллега, которого Артем не очень хорошо знал. – Нападение при исполнении!!! Да я тебе…

Леха спокойно перешагнул через коленки отключившегося остряка, подхватил его спутника под руку и поволок из спальни. Артем слышал, как его друг настойчиво шипел про превышение должностных полномочий и нарушение процессуального порядка на месте происшествия.

– Стас! – позвал Артем эксперта, продолжающего возиться с телом покойницы. – Что с ним?

– Все в порядке, не переживай, – зевнул Шарик и глянул на парня с опаской: – А ты профи, сынок…

Поговорить с Романом им удалось лишь спустя полчаса. Пока паковали и выносили тело, пока шел опрос соседей, сын погибшей сидел на кухне. Сидел на табуретке возле окна спиной к двери. Когда Артем с Лехой вошли, он, не поворачиваясь, спросил:

– Когда можно будет ее похоронить?

– Мы сообщим, – ответил Алексей и потребовал: – Повернись.

Роман приподнял ноги и крутанулся на табуретке, очутившись к ним лицом. Хмурый, осунувшийся, глаза пустые, губы плотно сжаты.

Леха вытащил табурет из-под стола, сел напротив парня. Артем остался стоять возле двери.

– Расскажи, – произнес Леха. – Расскажи о матери.

– Что интересует?

– Как давно она пила?

– Последние пять лет. Сразу после того, как отец…

Его болезненный взгляд метнулся к отрывному календарю, на котором замерла дата, – тринадцатое августа пятилетней давности.

– Отец умер? – уточнил Артем.

– Пропал.

– То есть как пропал? – Друзья переглянулись.

– Без вести. – Губы Романа предательски затряслись. – Ушел из дома и больше не вернулся.