— Хорошо. — Я уселся на стул у двери. — Я понимаю, Лила на меня злится, но мне очень нужно с ней встретиться.

— Лила уехала. Не знаю куда и почему. Готова поспорить, что дело в этом подонке Кевине. Если так, я ее не виню. А на тебя-то ей с чего злиться?

— Не знаю. Вообще-то мы расстались.

Реджина впилась в меня глазами:

— Ты обидел мою дочь?

— Нет, не думаю.

— Не думает он… — фыркнула миссис Бертон, доставая из тележки чистые полотенца. — Убедительно, ничего не скажешь.

С охапкой полотенец в руках она скрылась в ванной.

— Я бы не стал ее беспокоить, миссис Бертон, — произнес я в пустоту, — но дело действительно серьезное. Мне очень нужно поговорить с вашей дочерью о… о наших отношениях.

— О каких еще отношениях? — Реджина появилась на пороге ванной. Впервые с начала нашей беседы она остановилась и посмотрела на меня.

— Это касается только нас, — сказал я твердо. Миссис Бертон прекрасно знала, где ее дочь, а мне во что бы то ни стало нужно было ее разговорить.

Я ждал ответа.

— Я не знаю, где Лила, — наконец сказала Реджина. — Правда.

Комната была уже почти прибрана. Миссис Бертон уселась на стул под висевшим на стене допотопным телевизором.

— Как же мне с ней связаться? — спросил я.

— Она сказала, что им с Донни надо на время уехать, но куда — мне лучше пока не знать. Сказала, что сама мне позвонит. Так и не позвонила. — Реджина разглядывала узор на ковре. — Я уверена, этот Кевин опять донимает мою девочку, а она его боится, хоть никогда в этом и не признается. Ублюдок строит из себя крутого наркодилера. А сам просто ничтожество, шестерка. Такие хуже всего.

Миссис Бертон подняла на меня жутковатый холодный взгляд:

— Хотела бы я, чтобы вместо тебя явился Кевин. Уж с ним-то я бы любезничать, как с тобой, не стала.

Я не нашелся с ответом.

Реджина встала: