Ничего подобного Пума раньше не испытывала.
Все встречные что-то ей говорили, высказывая свое расположение и откровенно подлизываясь, однако Пума не слышала их слов – слишком громко стучало в висках. Лиц их она тоже не замечала. Окружающие для нее сейчас были чем-то вроде путающихся под ногами высоких пучков сухой травы.
Впереди шведка миновала вход в мужской туалет, помеченный знаком «Шипеть!». Виндалу вошла в другую дверь, на которой было написано «Не шипеть!».
Только когда Пума поспешно вошла в облицованное ослепительно белым кафелем помещение, к ней наконец вернулся слух. В туалете было пусто; шведка нигде не обнаруживалась. Слева от Пумы находился длинный ряд кабинок с закрытыми металлическими дверцами. Было совершенно тихо, лишь под потолком еле слышно жужжали люминесцентные лампы.
Затем в дальнем конце комнаты послышался какой-то громоподобный звук. По узкому помещению прокатилось мощное рычание морского льва.
Этот звук Пума узнала сразу. Подобно большинству удачливых топ-моделей, Виндалу очень часто вызывала у себя рвоту. Если бы не эта привычка, она быстро превратилась бы в бесформенную сосиску, какими становятся многие скандинавские женщины.
Снова послышалось рычание морского льва.
В том, что предлагал буфет, возможно, и не содержалось жира, но это не означало, что там вовсе не было калорий. Таким образом, перед тем, кто заботится о сохранении свой фигуры, возникала альтернатива: избавиться от этих калорий или тащить их домой. Судя по трубным звукам, раздававшимся из дальнего угла туалета, Виндалу собиралась полностью избавиться от последних остатков шоколадного мусса.
Да, иногда бывает полезно вырвать, думала Пума Ли – и не только для того, чтобы избавиться от лишних калорий, как это сейчас делала Виндалу.
Рвоту можно вызвать просто для того, чтобы освободить место для чего-то другого.
Сейчас, приближаясь к ничего не подозревающему врагу, Пума Ли впервые в своей жизни знала, чего хочет.
Она хотела иметь все сразу.
Деньги. Восхищение. Власть.
Она не удовлетворится какой-нибудь плохо прожаренной курицей, за которую готовы продать душу бесчисленные толпы будущих актеров. Пума Ли уже опробовала самое сочное из филе, и это для нее оказалось недостаточным.
Пума хотела иметь все и сразу.
Черноволосая актриса приняла решение в тот самый момент, когда заметила блондинку. Нельзя было сказать, что именно стало каплей, переполнившей чашу. Баланс нарушило не самодовольное выражение лица шведки за столом в буфете, не доставшийся ей приз Академии и не украденная роль.
Подобно другим гигантским корпорациям, вроде автомобильных или химических концернов, две суперзвезды жестко конкурировали на мировом рынке. И подобно другим транснациональным корпорациям, они постоянно прибегали к промышленному шпионажу – как и везде, где дело пахнет большими деньгами. Сценаристы, которым, по их мнению, мало заплатили, перебегали от Пумы в студию Виндалу и обратно, принося с собой идеи, которые в тот момент уже начали находить свое воплощение на съемочной площадке. Но даже если этого не происходило, чужие сценарии, словно по волшебству, появлялись на столах руководителей конкурирующей компании, доставленные туда подкупленными охранниками или ночными сторожами. Располагая материалами из лагеря противника, опытные писаки быстро сооружали нечто аналогичное, хотя и достаточно сильно отличающееся от оригинала, чтобы дело не дошло до судебного разбирательства.
Поэтому было нетрудно понять, почему каждый год обе кинофабрики выпускали по фильму на тему о том, как «террористы угрожают стюардессе», или как «клиенты угрожают владелице бара», или как «танцовщице из Лас-Вегаса угрожает воровская шайка». И не важно, которая из актрис первой начала копировать работу другой, – теперь это стало обычной практикой для обеих.
Сегодня все кончится. Если до сих пор Пума терпела посягательства на свою территорию, то теперь так больше продолжаться не будет.
Подойдя к последней кабинке, Пума взялась за ручку двери и слегка повернула ее. Чуть слышно звякнул замок.