– Ну-ну… желаю удачи, конечно… – без особого воодушевления отозвался Пайк. – В общем – двое суток, считайте, за мной.
– Ну, что там – встречный ультиматум с Фонтанки? – министр хмуро поднял глаза на своего советника для особых поручений, негласно курирующего Русскую Америку (что в сферу ответственности МИДа, разумеется, категорически не входило).
– К сожалению, нет, – не менее хмуро отвечал тот.
– «К сожалению»? В каком смысле?..
– Ультиматум подразумевает некое требование, которое, в принципе, может быть выполнено – а те просто ставят нас в известность, как оно будет дальше; даже, собственно, и не нас, а – «компаньеро Императора». Разница тут – примерно как между семейным скандалом с битьем посуды и негромким: «Дорогой, нам надо расстаться»… Я полагаю, ваше высокопревосходительство, что мне следует подать в отставку.
– Это еще что за новости, Петр Андреевич?
– А что проку в моей деятельности, если ни одна моя рекомендация за последние полгода не была принята к исполнению?.. Я ведь талдычил все эти дни, ваше высокопревосходительство: Россия обязана вступиться за моряков «Кашалота» – уж русские они там или
– Хорошо вам давать советы, Петр Андреевич, с вашего-то уровня ответственности… Вы хоть понимаете, с какой потерей лица сопряжено внесение такого рода «уточняющих формулировок» в международные документы?
– Отлично понимаю, ваше высокопревосходительство. А вот понимает ли кто, что мы сейчас выбираем – между «потерей лица» и потерей Русской Америки?
– Неужто там и вправду всё так плохо?
– Или еще хуже.
– Еще хуже – это как?
– Ну, возможно, мы ее уже потеряли.
– Гм… – министр знал, что его советник, будучи рекрутирован из университетской среды, невоздержан на язык и имеет неустранимые проблемы по части чинопочитания, но слов на ветер не бросает и к паникерству никак не склонен.
– И кстати: последнюю соломинку на ту хрустнувшую таки верблюжью спину, может статься, возложили как раз вы, ваше высокопревосходительство, – собственноручно.
– А это, позвольте полюбопытствовать – как?
– Отказавшись нынче лично принять их Представителя и перевалив эту «рутину», как вы изволили тогда выразиться, на меня. Да-да, мне прекрасно известны все ваши резоны: «Ведь это будет выглядеть со стороны, как прием чужеземного посла по его просьбе!» Но почему, черт побери, нас в первую голову заботит – «как это будет выглядеть», а уж только потом – «чем это обернется в реальности»?
– Ладно, господин советник, – раздраженно наморщился министр (ибо и сам мыслил примерно так же), – хватит уже эмоций, давайте к делу – по порядку.
– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство. Его степенство Представитель все эти дни бился как рыба об лед здешних