Подошедший официант подхватил грязные тарелки, поинтересовавшись, не нужно ли нам что-то ещё. И пообещав, что десерт скоро будет готов.
— Лучше скажи, почему тебе дали отпуск? Да ещё такой длинный, — заговорила мама, как только мы вновь остались одни. — Всякий раз после твоего пребывания у нас, ты надолго уезжаешь и часто не выходишь на связь. Тебя посылают на опасное задание?
— Мам, — я начала немного заводиться, поэтому в голосе прозвучало предостережение. — Мы же договаривались, что не будем обсуждать мою работу.
— Но, Лен, мама права. Ты у нас уже неделю, и планируешь быть ещё две. Это довольно большой срок для тебя. Обычно ты и трёх дней рядом с нами не выдерживаешь. А тут почти месяц собираешься пробыть! И сейчас постоянно рядом стараешься находиться. Много говоришь о прошлом, хоть это и не любишь. Воспоминания, памятные подарки. И… — продолжил говорить отец, когда мама перебила:
— Куда тебя отправляют? Ты не вернёшься? — её голос сорвался и она, откинувшись на спинку стула, тяжело задышала, заставляя себя успокоиться. В руках она с силой сжимала салфетку, в глаза не смотрела.
— Мама, — я положила руку поверх её и продублировала с отцом. — Вы же знаете, что это не просто работа. Это не то место, где есть отпуска, выходные, графики и отчёты. Здесь нет выходного пособия или нормированных рабочих дней. Нет больничных листов. Нет праздников. Нет премий за выслугу лет. Это… — я пытаюсь подобрать слова, но единственное, что приходит на ум: — Искупление. Мой шанс сохранить мир таким, каким мы его знаем. И я не могу остаться с вами, не могу вернуться к «нормальной жизни», зная, сколько всего происходит как в этом мире, так и в другом. Вы же знаете, кто я такая.
На этих словах, оба родителя, непроизвольно, высвободили руки и почти синхронно убрали под стол. Я сделала вид, что не заметила, приложившись к бокалу с вином. За столом повисла тягостная пауза и я уже с нетерпением ждала, когда вернётся официант.
— Просто будь осторожна, — внезапно заявила мама, впервые долгим взглядом посмотрев мне в глаза. В них отразилась забота, тревога и печаль. Как бы то ни было, я всё ещё её дочь. И она переживает за меня.
— Я всегда осторожна, — мягко ответила ей. — Но вы правы. Эта миссия отличается от остальных. Она займёт много месяцев, может даже год или больше. Если я не вернусь, вас навестит Шеф и всё расскажет. Объяснит, что делать дальше…
— Не говори об этом, — резко вставил отец. — Ты самая сильная из всех, кого знаю. И ты справишься с тем, что тебе поручили. Даже не думай о провале!
Нервно сглотнув, вновь потянулась к бокалу. От этого разговора пересохло в горле. Беседа шла слишком тяжело. Мой телефон зазвонил, и на дисплее высветился номер Антона. Извинившись перед родителями, быстро пересекла зал, на ходу принимая звонок и выходя на улицу, заворачиваю за угол в тихое место.
— Ну, рассказывай. Что у вас там происходит?
Звонок Антона был как нельзя кстати. Я была рада немного передохнуть и освежиться. Прислонившись к стенке, немного запрокинув голову, стала слушать краткий отчёт о делах команды.
— Да, в принципе, пока и рассказывать нечего. Мы только приступили к заданию, сегодня сняли номера в гостинице. Тех ребят отправили в лагеря ещё позавчера, а уже сегодня работаем на новом месте. Висконсин — тут не так жарко, как на юге, но тоже температура не радует.
— Что по делу?
— Пока сумбурно. Это явно работает человек, не обычный волк. Вервольф — пока не знаю, ещё не осматривали трупы. Сама понимаешь, формальности. Вот, что любопытно, все жертвы — молодые девушки в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Европейский тип лица, высокие, черноволосые, стройные. Красивые и довольно похожие друг на друга. Сюда уже приехало ФБР. Эта серия тянется с побережья, они объединяют дела, так что организации придётся придумать нам легенду покруче, чем обычно.
— Почему это попало к нам?
— Девушек разодрали. В буквальном смысле. Мы просмотрели доступные материалы и по ним выходит, что их как будто волки подрали.
— Но из-за внешнего сходства жертв, в этом просматривается человеческий разум.
— Или вервольфа. В этом нам и предстоит разобраться, не так ли? — немного тягостно согласился Антон.