Если говорить про обречённость, то она выглядела именно так: вся в черном, с пистолетом под курткой и жёстким лицом. С недовольными губами, сжатыми в тонкую линию из-за моего непослушания. С ладонями, которые сжимались в кулак, когда темные глаза устремились на посмевшего ко мне приклеиться парня. Моя обреченность выглядела именно так, и звали ее — Ильяс Сафаров.
Блондин удивленно повернулся, заинтересованно рассматривая Ильяса. Несколько раз он покосился на меня, будто прикидывая, действительно ли подошедший был моим мужем.
Может, мне стоило закричать? Сказать, что этот человек похитил меня и держал силой, а теперь снова утащит в свое логово, как паук муху-неудачницу? Нет…затея глупая. Сафаров убьет каждого, кто попытается мне помочь. Мне придется пойти с ним.
— Это твоя жена? — недоверчиво уточнил блондин и снова повернулся ко мне. — Ты же сказала, что муж на остановке встретит. Что за дела?
— Плохие у тебя дела, парень, — отчеканил Ильяс и протянул мне руку, — пойдем, Мышонок. Наша остановка. Пора выходить.
— Ты погоди, — начал парень, положив ладонь на плечо Сафарову, — что-то ты мутишь, не муж ты ей.
Зря он так. Мой бывший и так был озлоблен из-за того, что я сбежала, так еще и новый незнакомый нервы решил потрепать.
Между парнями была большая разница в росте. Ильяс был по плечо блондину, но это не помешало ему в два удара сложить несчастного пополам, после чего схватить его за затылок и ударить лбом о стену автобуса.
— Я же говорил, без глупостей, — холодно процедил Сафаров, даже не посмотрев на свою жертву. Он протянул ко мне руку, хватая за плечо, и потянул к выходу. Я несколько раз обернулась к стонавшему на полу парню, мысленно благодаря его. Хоть он мне не понравился, но хотя бы попытался заступиться. К нему подошла какая-то женщина и начала громко ругаться на Ильяса. Тот делал вид, будто оглох.
Ощутив под курткой Ильяса пистолет, который больно впился рукояткой мне в ребра, я сжала губы и закрыла глаза. Оставалось надеяться только на людей Назара, на то, что они успеют меня вызволить из лап этого чудовища.
— Выходим, — Двери автобуса открылись, Ильяс потащил меня на улицу. Тут было оживленнее, чем на остановке, где я садилась. Впереди виднелся парк. Сафаров потянул меня туда, торопясь слиться с прохожими. Чуял, что меня уже искали.
Он почти дотащил меня до ворот, когда внутри взорвалось самообладание. Взбрыкивая, я зашипела на Ильяса, пытаясь неудачно вцепиться ему в лицо.
— Ты пытаешься претендовать на чужое. На то, что не принадлежит тебе. Назар убьет тебя за то, что ты делаешь! — громким шепотом старалась достучаться, но тщетно. Парень перехватил мои руки в запястьях и легко поцеловал их.
— Ты привлекаешь внимание, — он неожиданно улыбнулся уголками губ. Забавлялся моей ничтожной реакцией, — убьет меня говоришь? Может, на этот раз будет иначе?
Он задал вопрос простецким тоном, после которого по спине пробежал холодок. Я отшатнулась от парня, упираясь спиной в решетчатые ворота. Сейчас до меня доходило, что задумал Сафаров: я — приманка. Не я нужна ему, а Назар. Возможно, он знал, что я планировала сбежать, что буду звонить мужу и своими действиями оказала ему услугу. Помогала заманивать Волкова в западню.
— Зачем тебе это? Месть? У тебя же есть Амина, она ревнует. Ты не подумал о ее чувствах, о ней? — мои губы дрожали, когда спрашивала. Нет, нет, нет…Я не могла своим побегом подставить Назара. Я не могла…
— Как раз о ней я и думаю. Но и про тебя забыть не могу, — Ильяс обхватил решетки по бокам от меня и добродушно улыбнулся, — ты — порок моих воспоминаний, Мышонок. И пока с тобой не поставлю точку, не будет мне покоя.
— Ч-ч-что ты задумал, чудовище? — пробормотала, расширяя от шока глаза. — Ты не посмеешь отнять у меня его. Мы договаривались. Я сделаю все, что ты захочешь…
— Я помню, Мышонок, — он мельком огляделся, — я оказываю тебе помощь, а ты выполняешь мое желание. Так? Свое условие я выполнил, у тебя ведь ничего не болит?
Я с ужасом прислушалась к своим ощущениям, понимая, что загнала себя в угол — он свою часть уговора сдержал: я нормально себя чувствовала. Разве только тошнота подкатывала к горлу и атаковала слабость. Это от того, что не ела.